Когда началась война, всех, кто носил немецкую фамилию и продолжал жить в Англии, начали травить и преследовать, считая шпионами. С маленькой мисс Вассерман перестали заниматься в музыкальном колледже, семья, в которой она жила, отказалась держать ее у себя, а вернуться домой ей было не на что. Родители, жившие в Вене, не имели средств, чтобы ей помочь, а может, просто не хотели. Так Лоис в двенадцать лет осталась одна, заботиться о ней было некому. Моя прабабушка Сильвия, тоже пианистка, по доброте душевной взяла девочку к себе в дом, и здесь, в семье Муров, Лоис выросла. (Я съездила в Хэмпстед-Хилл, где когда-то находилось родовое гнездо. В шестидесятые годы дом снесли, там, где когда-то разыгрывались жестокие трагедии, теперь высятся муниципальные многоэтажки. Вот так исчезает без следа наше прошлое; стены, впитавшие в себя страсти, которые мы в них пережили, обращаются в пыль, и, может быть, так оно и лучше.) Артура послали на войну в качестве корреспондента “Таймс”, Лоис в это время уже была членом семьи. Она жила в доме и когда он вернулся, и когда у Сильвии родилась Фелисити, и когда бедняжка Сильвия умерла от гриппа. Через шесть месяцев после ее смерти Лоис, эта кукушка, выросшая в чужом гнезде, стала женой Артура, а еще через два месяца родилась Люси.
Умерла от гриппа… Может быть, Лоис поступила как Маргарет Локвуд, когда играла любовницу в “Человеке в сером” (1943 год): жена лежит больная в жару, а та распахивает окна, и от ледяного ветра у жены начинается воспаление легких, она умирает. Может быть, отняв у жены мужа, Лоис потом с помощью любовника избавилась и от него? В пятидесятые годы такие трюки проделывала чуть не во всех своих фильмах Барбара Стэнвик — укокошит муженька и получит страховку. Вы скажете, банальная мелодрама, но таких мелодрам сколько хочешь и в жизни. Кино отражает жизнь, жизнь — кино. Все вполне могло случиться именно так.
Сотрудники агентства “Аардварк” сидят в Сомерсет-Хаусе или там, где сейчас находится государственный архив, и, отыскивая адреса и сопоставляя даты, обнаруживают такие вот жизненные трагедии. Вы можете спросить, какой в этом смысл? Вряд ли бедняжке Сильвии хотелось жить. Мало кто заметит, что двадцатилетняя девушка беременна, но Лоис была не из тех, кто пощадит свою благодетельницу и скроет такую новость. “Знаете, я беременна, отец моего ребенка — ваш муж”. Каждый в этой жизни за себя, всегда так было — и в те времена, и сейчас. Женщины вечно твердят: “Нет, нет, я не имею дела с женатыми мужчинами”, но я не знаю ни одной, которая бы не врала, при этом все считают, что “нет, нет, они на самом деле не женаты, он просто живет с ней” в корне меняет дело. Во времена Лоис и Сильвии на карту ставилось еще больше: не просто секс и близкие отношения, но и замужество плюс все, что ему сопутствовало, — дом, положение, дети, деньги; словом, ваша жизнь была обеспечена до самой смерти. Любовница знала, что игра стоит свеч. Забеременей от мужчины, сведи его с ума своими ласками, заставь жену страдать и возмущаться — и вполне можешь рассчитывать, что он в конце концов на тебе женится.