Я согласилась, что бабушке действительно будет там лучше.
— Но разве Фелисити в чем-нибудь убедишь, ничего не желает слушать! — прокричала Джой, как бы оправдываясь. Я согласилась, что действительно убедить Фелисити трудно.
— Этот тиран и подонок, ее муж, наконец умер, оставил бедняжку в покое, она теперь имеет право пожить для себя.
Я знала Эксона (с одним “с”, в отличие от мозолящего по всему миру глаза нефтяного монстра), мне бы в голову не пришло назвать его подонком и тираном, это был вполне симпатичный зануда-профессор, преподавал право в Коннектикутском университете, четыре года назад умер, и с Фелисити ему пришлось ох как несладко. Так я и сказала Джой. Это было очень неразумно. Она вдавила в пол одновременно педали и тормоза и газа, и, когда машина, подпрыгнув, встала — “вольво” на многое способен, но вот мысли читать не умеет, — она непременно захотела выключить фары, чтобы аккумулятор не разряжался, и ринулась с фонариком в лес, спускалась в овражки, карабкалась по склонам, ища оленя, которого она ранила, тут у нее не было ни малейших сомнений. На этот раз я с ней не пошла, я вспомнила про болезнь Лайма, это что-то вроде гнуснейшего затяжного гриппа, им заболеваешь после укуса оленьего клеща — крошечной, с булавочную головку, твари, которой кишмя кишат именно здешние леса. Клещ прыгает на человека, впивается в кожу и кусает. Если вы не поленитесь тщательно осмотреть себя, при том, что у вас хорошее зрение, и не позднее, чем через сутки, удалите клещей пинцетом, все обойдется, но стоит проглядеть хотя бы одного, и он зароется глубоко в тело, тут уж вы можете проститься с работой на много месяцев. Нет, лучше мне остаться в салоне “вольво”, захлопнуть двери и поднять стекла. Может, эти клещи очень высоко прыгают. Будь это комедия, Джой по законам жанра полагалось сломать ногу, и вокальное выражение ее боли было бы поистине ужасным. Пока я представляла себе эту не слишком человеколюбивую картину, послышался шум, он мгновенно перерос в рев, и в двух-трех дюймах от “вольво” пронесся длинной тенью гигантский тягач с платформой. Слепя огнями и оглушительно сигналя, он скрылся в темноте. Я отключила сознание, как во время рекламы на телевидении, и стала ждать, когда вернется настоящая жизнь. На меня напал столбняк.
— Водителей грузовиков надо судить! — прокричала Джой, усаживаясь минуту спустя за руль. — Ведь на обочине могут стоять машины с выключенными огнями, чтобы аккумулятор не садился, они об этом совершенно не думают.
— Не думают, — согласилась я. — Только мы-то стояли не на обочине.