Ужом ввинтившись в узкий просвет между двумя домами напротив, Александр влез по стене бревенчатого здания на чердак и, просочившись к слуховому окну, занял позицию для наблюдения.
Ждать пришлось долго, даже очень. Улочка, а вернее - переулок, была малолюдной и тихой. Пробежала стайка мальчишек лет десяти-двенадцати на вид, куда-то торопливо прохромала сухонькая старушка. С видом хозяйским и спокойным заглянул в переулок молодой милиционер в белой гимнастерке, заставив шарахнуться от себя тощего сивобородого дьячка. Время тянулось, словно резиновое, на чердаке было жарко и душно. Очень хотелось пить. Тут-то и пригодился кислый, чуть влажный творог: он отлично утолил жажду, и голод. Сашка лежал на своем месте неподвижно. Он умел ждать...
Уже стемнело, когда мясник, переодетый в более приличный костюм, вышел из дома, и направился к речному порту. Сашка бесшумно спустился вниз и тенью последовал за ним.
Бугор шел твердой походкой уверенного в себе человека. Теперь он не озирался, а двигался быстро и целеустремленно. Он даже внешне слегка изменился: изрядно пополнел в талии. 'Пояс с деньгами или ценностями - размышлял Сашка, скользя за интересантом. - В общак понес...'
Мясник зашел в маленькую чайную, притулившуюся около самых дровяных причалов. Встав в тень веранды, Ладгин видел как Бугор 'заправляется'. Пара пива, солянка, жареная рыба, хлеб, чай. Ничего особенного: обычный ужин обычного рабочего человека, после трудового дня. Вот только, публика в чайной... Нет, на первый взгляд, посетители в чайной ничем не отличались от людей в любом другом, подобном заведении, но только на первый взгляд. Тут почти не было людей в промасленных робах грузчиков или настоящих матросов, хотя бушлатов и тельняшек было предостаточно. Да и граммофон, хрипевший в уголке, распевал не 'Марш красных авиаторов' и даже не 'У самовара я и моя Маша...', а что-то эдакое, злобно-уголовное... Сашка прислушался:
Начинаются дни зо-о-олотые
Воровской, безоглядной любви-и-и...
Ой, вы кони мо-о-ои вороные,
Черны-вороны кони мои-и-и-и...
В этот момент вывалившийся из чайной человек чуть не налетел на притаившегося наблюдателя. Белов на мгновение увидел стеклянные глаза человека и мгновенно сообразил: 'нарк'. Марафетчик неуклюже замахнулся на мальчишку и тут же упал с перебитыми нунчаку ногами. Но не смотря на сломанные коленные суставы он не закричал, не застонал, а с тупым упорством попытался схватить Сашку одной рукой. Другой он, дергаясь, точно был не живым человеком, а сломанным автоматом, полез к себе за пазуху. Александр подпрыгнул, уходя от захвата, и обрушил страшный удар на темя наркомана. Тот как-то жалобно всхлипнул и осел, растекся по земле.