Белов мотнул головой:
- Сирота. Я потом позвоню, можно?.. - И спохватившись, добавил, - Товарищ Сталин...
- Кому?
- Не скажу, - упрямо сказал Александр, на этот раз выдержав тяжелый пристальный взгляд вождя. - Ее потом затаскают, а она ничего не знает.
Сталин усмехнулся:
- Своих не сдаешь? Правильно... - Потом чуть приобнял мальчика здоровой рукой, и спросил неожиданно ласково - Пошли?..
... Два человека сидели за столом в малой столовой Ближней Дачи. Один из них был главой первого в мире социалистического государства, другой... Другой выглядел мальчишкой, разве что взгляд у него был не совеем детский. А вернее - совсем не детский...
- Чаю хочешь, товарищ Белов? - спросил Сталин, и не дожидаясь ответа приказал куда-то в пространство, - Чаю нам.
- Спасибо, - сказал Саша, принимая стакан, принесенный горничной. Отхлебнул, - Вкусно, спасибо.
Иосиф Виссарионович молчал, мешая чай ложечкой. Ситуация складывалась - глупее не придумаешь: Сталин не понимал о чём можно разговаривать с таким странным мальчишкой, который совсем не напоминал ребёнка, а Белов, который в жизни никогда не встречался с первыми лицами государства, не представлял о чём можно вести беседу с самим Сталиным.
- Ты кто? - внезапно спросил вождь, вперив в Белова тяжелый, давящий взгляд. - Говори. И правду говори: мне врать нельзя.
- Все равно не поверите, - ответил Саша и отвел глаза. - Я бы не поверил.
- Говори, я попробую поверить.
- Александр, только не Белов, а Ладыгин. Шестьдесят восемь лет, полковник в отставке, подразделение специального назначения внешней разведки. Погиб в две тысячи тридцать четвертом году. И вот... - Он развел руками и повторил, - Вот...
Сталин молчал. Очень долго молчал. Потом тряхнул головой:
- Значит, ты в шестьдесят шестом родился?
- Да.
Снова долгое молчание.
- Когда я умер?
На этот раз Белов не отвел взгляд:
- В тысяча девятьсот пятьдесят третьем.
Сталин покачал головой, затем принялся обстоятельно набивать трубку, ломая в нее папиросы. Взял со стола спички, закурил, выпустил клуб дыма, потом вдруг спохватился:
- Сам курить не хочешь?
Белов усмехнулся и покачал головой:
- Вообще-то, я - курящий... был. Но новый организм портить не хочу.
- Правильно...
Снова повисло долгое молчание. Белов не знал, что сказать Сталину, Сталин не знал, что спросить у Белова.
- Война будет?
- С немцами, - предваряя очевидное продолжение, сказал Саша. - Начнется двадцать второго июня сорок первого года.
- А когда победим? - быстро спросил Сталин, и Александр восхитился его уверенностью.
- В сорок пятом. В мае. Восьмого числа они подпишут капитуляцию, через двадцать четыре часа мы ее признаем.