Римо застонал.
– Чиун, ты написал мыльную оперу?
– Я написал величайшую драму всех времен. Это более достойное для нее название.
Расхохотавшись, Римо повалился на стоявший у стены диван.
– Ну, ясно. Я даже знаю, как ты ее назовешь. “Рюбовь и левность” – угадал, папочка?
Чиун смерил его презрительным взглядом.
– В отличие от некоторых, я правильно произношу “Р” и “Л” – иначе как бы смог я выговорить ваши немыслимые имена, скажи мне?
Римо кивнул в ответ.
– И потом, – продолжал Чиун, – ведь “репоголовый” начинается с “р”, а “лопух” – явно с “л”. Перепутать буквы было бы недостойно по отношению к этим чудесным словам, столь ярко живописующим твою неполноценность.
Римо, перестав смеяться, резко выпрямился.
– Хочешь завести человека, Чиун?
– Ага, – удовлетворенно закивал Чиун. – Наконец я добился внимания с твоей стороны – значит, можно приступать к делу.
– Валяй, – кивнул с кислым видом Римо.
– Для того, чтобы оценить величайшее из произведений, люди должны его увидеть, – начал Чиун.
– И чтобы поверить, что оно вообще есть, – кивнул Римо.
– Замолчи. Итак, есть несколько способов показать эту вершину искусства по телевидению. Но поскольку у нас нет собственной телестанции, и мы не производим в коробочках питание для младенцев, эти способы неподвластны нам. Значит, нужно найти другие. Обратись в слух, ибо то, что я скажу далее, впрямую касается тебя.
– Умираю от нетерпения.
– Я с величайшим тщанием обдумывал это и понял, что у всех людей, которые пишут для телевидения, есть одна общая черта.
– Талант?
Чиун плавно взмахнул рукой, словно отметая шпильки нерадивого питомца.
– У них есть агенты. И причиной тому – почта, которую вы устроили у себя в стране.
– Бога ради, какое отношение к этому имеет почтовое ведомство?
– Если писатель просто положит свое детище в ящик, чтобы отослать его на телевидение, с ним произойдет то, что происходит с любым письмом. Его потеряют так же, как теряют эти недоумки все письма, которые шлют мне все эти годы немногие преданные ученики. И поэтому писатель нанимает агента. А этот агент кладет шедевр в конверт, берет конверт под мышку, несет его на телевидение и вручает его там нужным людям. Так его невозможно потерять. Ты должен верить мне, Римо, именно так все это и делается.
– Вообще-то агенты занимаются не этим, – пожал плечами Римо.
– Агенты занимаются именно этим, – наставительно изрек Чиун. – А потом этому самому агенту достается десять процентов того, что получает писатель. Но ты начинающий агент, и потому я собираюсь платить тебе пять процентов.
Римо покачал головой, не в знак того, что он отвергает предложение наставника, а просто от общего обалдения.