ГЛАВА ЧЕТВРЕТАЯ - 'Танатос и Эрос' (от одного месяца до двух месяцев с момента катастрофы)
30 апреля 2007г. окрестности Детского Дома ?5. Его звали Игорем Константиновичем, - и уже почти четыре недели так звали.
До этого он был просто Игорьком, 'Горем', 'Горилкой' - сиротой 16-ти лет, около полугода лет пребывающем на полном пансионе в Детского дома.
Впрочем, пареньком Игорь Константинович был вменяемым, с головой дружил, и когда тетя Маруся чуть более месяца назад пришла в их спальню и попросила его и еще троих ребят из их группы помочь, - отказываться он не стал.
К его глубокому удивлению задействован он был на чистке картошки лишь около часа. А потом, когда пришла смена из одногодок, - девчонок Катьки и Виталины, - ему сразу же дали повышение, назначив старостой-воспитателем в младшую группу к пацанам 10-12 лет. Теперь основной задачей его стало смотреть - как бы чего не случилось, что б пацаны не сбежали, не путались под ногами и вели себя тихо.
И примерно через неделю такого руководства он сам для себя неожиданно обнаружил, что уже зовет 'тетю Марусю' по имени-отчеству, и того же требует от своих 'подопечных', рассматривая себя уже скорее как младшего воспитателя, чем как воспитуемого.
Затем, еще две недели спустя, три младшие группы объединили в одну, а его отправили 'поработать руками и ногами', - и он помогал 'спецам' обслуживать 'эту хрень', которая консервировала тушняк.
Игорь Константинович хотел, было, даже возмутится и возбухнуть, но с удивлением обнаружил, что очень непродолжительное руководство коллективом из двадцати пяти детишек его порядком напрягло и притомило, и простая работа по рубке дров или нарезке мяса его вполне устраивает. Пока устраивает, - так правильнее сказать.
'Кутузов' (как подростки стали между собой называть Игоря Петровича Бортника) подошел к нему сразу после окончания последней закладки банок и пригласил его, и еще с десяток таких же, как он - 'на побеседовать'.
Прыщавый, утомленный и порядком похудевший парень ожидал всего что угодно, - что его навечно оставят в 'костровых', или вернут командовать старой группой. Но то, что ему предложил этот высокий однорукий человек - его устраивало вполне, - даже более чем вполне. Это была вполне мужская работа - умеренно опасная, серьезная и необходимая. Но в то же время не такая тупая, как работа нарезчика мяса или кострового, и не такая выматывающая, как работа воспитателя младшей группы.
Знаков отличий в общепринятом смысле 'Кутузов' им дать не мог или не хотел, - единственный вариант, который он им предложил, был принят создаваемым