Какое, к черту, трудно! Очень даже просто. Правда, в машине есть большой запасной бак, однако и его может не хватить, если расходовать горючее вот так, зря. Того, что у него останется, может хватить ровно на то, чтобы вернуться на шоссе. При ста тридцати градусах по Фаренгейту это означало бы верную смерть.
– Позвольте мне вернуться назад и выключить мотор.
– Назад ты не пойдешь, только вперед. А ну, шагай!
– Очень вас прошу. Я дам вам большую награду.
– Вперед, говорят тебе!
И Муаммар Барака, которого весь мир знал как правителя этой страны, начал карабкаться вверх по крутой каменистой тропе, обдирая руки и колени. Захвативший же его человек преодолевал эти скалы безо всякого труда. В эти минуты Барака понял, что человек не только не правит землей, он ею и не владеет. Он всего лишь нечто преходящее на ее поверхности. Государства создают не пограничные столбы, их создают люди, устанавливающие и признающие определенные отношения.
Его привели к небольшому костру, пламенеющему золотом в прохладной, омытой луной ночи. Человек в лохмотьях – эти люди все были в лохмотьях – сел у огня и жестом пригласил сесть президента.
– Четыре года ты правишь страной, Муаммар, и вот теперь пришел сюда, объятый страхом. Так я говорю?
– Да. Я ищу дорогу.
– А что ты дашь нам взамен?
Муаммар Барака втянул носом воздух и ощутил какой-то странный запах. В костре горели высушенные кизяки. Вокруг стоял запах человеческого кала и мочи. Президент уже успел привыкнуть к кондиционерам и душу, к автомобилям и телефону. Европейцы захватили его в плен – так надежно, как если бы он был заперт в железной клетке. Они завладели его душой, как и душами многих в этой стране. Если ему суждено выжить, он запретит и электричество, и ванночки для льда, и кондиционеры, кроме, разумеется, больниц. Там все это надо оставить. Мировое сообщество снова назовет его сумасшедшим, как было тогда, когда он ввел сухой закон, восстановил старинное наказание за кражу, заставил женщин снова носить баракан – длинную накидку, закрывающую всю фигуру и оставляющую отверстие только для одного глаза.
Но хотя он ввел все это, нефтяные запасы по-прежнему тают, а люди остаются все теми же. Он, их лидер, сидит в плену на каменистом склоне в Лунных горах, которые и через сто лет, когда нефть кончится, останутся горами Геркулеса, и люди будут все так же жечь кизяки, чтобы согреть себя.
– Что ты дашь нам взамен? – снова спросил оборванный старец.
– Я построил вам дорогу в Даполи. Я строил ее только для вас. Теперь вам не придется тратить на такое путешествие месяцы.