Поправив в дороге здоровье, ученый сошел на берег преисполненный энтузиазма, имея на руках приказ сатрапа о всеобщем содействии его начинаниям, он развил кипучую деятельность. Под его руководством был выкопан канал с песчаными фильтрами, снабдивший город чистой водой, осушено болото, что избавило город от периодически поражавших жителей эпидемий малярии.
Выстроил школу, больницу и тюрьму с гуманными методами содержания. Заявил, что сразу вешать неправильно, пусть преступники перед смертью помучаются подольше. Попутно, научил ловцов жемчуга особенному методу дыхания, позволявшему находится под водой на двадцать секунд больше. Описал самую маленькую колибри. Разработал метод увеличения выхода сахара из сиропа сока сахарного тростника. Обучил бакланов ловить для рыбаков рыбу. Заключил мир с соседними дикими племенами, иногда нападавшими на пограничные поселения. Проще сказать, чего он не сделал. Особо меня поразила расовая теория, которая гласила: что туземцы люди! А вот негры: говорящий скот, пригодный только для грубой, физической работы!
В общем, все было хорошо, до тех пор, пока ученый муж в очередной раз не пришел к губернатору и не потребовал организовать экспедицию к племенам каннибалов. С целью изучения особо изысканных жертвоприношений с последующим поеданием жертв. Тут уж губернатор не выдержал! Обругав ученого кличкой: «Куно», что в мягком переводе на русский значит: «Старый пень», он посадил его под домашний арест и накатал донос сатрапу. Больше в Манаге ученого по-другому никто не звал, обидная кличка стала использоваться в качестве личного имени, что в общем-то было в обычае карфагенян. Сатрап, очевидно представивший, как его учитель ради торжества науки поедает человечину, запретил ему покидать город. «Старый пень» не унывал и с удовольствием отзывался на свое прозвище. Можно сказать Куно страдал только от скуки, что для его деятельной натуры, было серьезным испытанием.
Найдя интересный объект для изучения в моем лице, он как в пучину кинулся изучать русский язык, арабские цифры и сказки, которые я выдавал за нашу мифологию. Стыдно сказать, я продолжал говорить с акцентом, а Куно говорил и писал на русском, почти на моем уровне. В результате я был ошарашен монографией: «Происхождение русского народа, исследование мифов и сказаний, указывающих на многочисленные культурные контакты с народами Европы и Азии. Возвышение и падение русской цивилизации».
«Куно просто Гомер и Геродот в одном лице! — восхитился я. — Сделать на основании измерений моих ушей вывод о том, что русские являются последними чистокровными потомками гиперборейцев, не каждый сможет!»