Это было около двадцати лет назад. Сейчас роботы старого образца и вовсе утратили свою популярность. Дома и квартиры полностью автоматизированы вплоть до мелочей, поэтому нет необходимости в механических помощниках. Гражданин со средним заработком может позволить себе подобное квартирное оснащение. Я редко пользуюсь привилегиями для ленивых. Рождённых в двадцатом веке людей раздражает перемещающаяся по квартире и реагирующая на голос хозяина мебель, и говорящая техника. Скоро люди совсем обленятся и устанут дышать. Я закалена другим временем, поэтому в моей съёмной однокомнатной квартирке старого образца нет навороченных штуковин.
Я переехала на новое место девять лет назад, но до сих пор не познакомилась ни с кем из соседей. На работе я тоже практически ни с кем не общаюсь. Всё свободное время посвящаю животным, лечу их от болезней. Это спасает меня, наделяет жизнь смыслом. Сейчас я остановилась в Коннекте из-за масштабности города. Здесь столько людей, что шанс быть узнанной ничтожно мал. Это меня и привлекает. В свою очередь и я не запоминаю чужие лица.
После неудачного одностороннего общения с роботами я нашла утешение в компании неполноценных людей. В народе их называют киборгами. От обычных людей их отличают металлические протезы конечностей или органов. Сейчас протезирование не редкость. На улице я часто встречаю людей с «металлическими вставками», и эти недостатки никто не скрывает. Медицина шагнула вперёд, и это единственный плюс современного мира. Она была бы на более высоком уровне, если бы из человеческого организма удалось искоренить раковые клетки. «Отчего-то же мы должны умирать», — объясняют учёные, но люди не хотят умирать, поэтому идут на всё ради того, чтобы жить. Я бы не решилась заменить своё сердце искусственным насосом. Я бы не решилась на многое, поэтому киборги вызывают у меня уважение. Я даже общалась с одним…
Родители бы не поверили, расскажи я им о дружбе с киборгом, в противном случае покрутили бы пальцем у виска. Я бы всё отдала, чтобы это случилось, чтобы они снова заговорили со мной, но я упустила эту возможность. Кто знает, может, мы встретимся на небесах. Уже десятки лет я храню воспоминания о маме с папой, храню их немногочисленные бумажные фотографии в альбоме…
Сегодня день воспоминаний. День, когда я достаю коробку со старыми снимками и пересматриваю каждую деталь, каждую складку на мамином платье, каждую тень на папином пиджаке. Говорят, что фотография забирает часть души. Так и есть, только она забирает часть души не того человека, кто на ней изображён, а того, кто на неё смотрит. Моя душа уменьшилась в шестьдесят один раз. Разве у неё не должно быть срока годности? Должен настать тот момент, когда сердце скажет мне: «Надоело, хватит». Момент, когда оно остановится, как остановилось у мамы, папы и Стефана.