Пришла в дом, где родилась и росла: «Вот – окна старые, теперь таких уже не делают!»
Окна были высокие и длинные, с запыленными стеклами и потемневшими перекладинами. А на лестничных клетках и вовсе барские: сверху полукруглые, с прихотливой мозаикой из стекольных проемов – печальные следы былой красоты.
Постучалась в квартиру, где не была много десятилетий. Квартира – на четвертом этаже этого облупленного и теперь тоже полуживого, а тогда уютного и шумного дома. Тихо, словно стесняясь, сказала в закрытую дверь: «Меня зовут Люся… Людмила Гурченко. Я жила в этом доме и просто хотела взглянуть… на… родные места».
Говорила спотыкаясь, чувствуя какую-то неказистость положения: знаменитая актриса просится в родной дом. Никто не поверит.
За дверью затаились. Или, может, просто никого не было. Она долго с надеждой смотрела на замок – вдруг щелкнет! Потом обреченно попросила у двери прощения: «Ну, извините!»
Сразу как-то погасла и стала тяжело спускаться по лестнице.
Дала большое интервью харьковскому телевидению. Теперь оно кажется подведением итогов:
– Сейчас так много непрофессиональных людей, которые занимаются журналистикой! И вот девочка с телевидения спрашивает: «Кто для вас является образцом? Только не говорите, что отец!» Я научилась гасить в себе все бури. Я просто встала и ушла. Потому что он был моим главным учителем. Он меня вбросил в жизнь. Я наделала массу ошибок, встревала там, где не надо, моя невыдержанность – это все оттуда. Плохо – но и прекрасно. Иначе бы не состоялось то, что состоялось. Сейчас я научилась владеть собой, научилась ждать, не терять впустую калорий, научилась говорить по-московски, хотя москвичкой так и не стала. Потому что уже всех приучила к моему диалекту. И это одна из моих маленьких побед. Вообще, за мной шла слава веселой оптимистки, радостной и распахнутой. А если разобраться – было недели три хорошего времени, а все остальное – терпение, ожидание, ожидание… У меня никогда не было режиссера, который думал бы обо мне, знал бы, какой будет мой следующий фильм. Всегда были разные режиссеры, с разным опытом, талантом, интеллектом, и мне каждый раз приходилось встраиваться.
Весной 2010 года она наконец удостоилась чествования в кругу своих коллег: киноакадемия «Ника» решила дать Гурченко приз «За честь и достоинство в профессии». И это был, по-моему, первый случай, когда весь «террариум единомышленников» аплодировал великой актрисе стоя.
Как вскоре выяснилось, «Ника» со своей премией успела вскочить на подножку последнего вагона поезда, уходящего в вечность: Люсе оставалось быть среди нас уже меньше года. И это по-своему удивительно, что – успела. Потому что противников, как водится, было предостаточно. Эльдар Рязанов рассказывает об этом корректнее: