Я неслучайно опять употребляю музыкальные термины – сама природа такого единения и впрямь музыкальна. Абсолютный слух на чистоту гармоний. Чуткость к каждой фальши. Азарт импровизации. Точное ощущение темпоритма всего эпизода в целом, как бы велик он ни был. Тут не бывает монотонности, ритмов формальных, механических – эти сцены удивительно разнообразны по динамическому рисунку, прихотливы, отточенны. Причем каждая смена ритма – это новое состояние героев. Все психологически обоснованно. Все работает на то, чтобы характеры нам открылись.
Когда ж в товарищах согласья нет, вот тут и случаются срывы. Очень порой обидные – когда не понимают друг друга по-настоящему талантливые люди. Им бы союзниками быть, а они расходятся, часто навсегда.
История искусств полна таких конфликтов: какие люди ссорились! Спустя много лет, зная цену обеим сторонам, мы понимаем, что у каждой была своя правота. Пройдет время, и сойдутся противоположности – каждая внесла свое в копилку культуры. Что осталось бы в искусстве, не будь этих противоположностей, конфликтов, непримиримых споров! Такое искусство рождается не из морской пены – из кипящего, терпкого, горького, часто дурно пахнущего варева…
Есть рассказ у Рея Брэдбери «И грянул гром». Некто получил возможность совершить увеселительную экскурсию в прошлое. В ближнее, как известно, небезопасно: можно ненароком повредить прапрадеда и тем лишить себя возможности родиться. Поэтому герой рассказа отправился в доисторическую тьму. Гуляя то ли по кембрийскому, то ли силурийскому лесу и восторгаясь девственностью природы, он раздавил бабочку. А когда вернулся домой, обнаружил, что у власти другой президент. Так отозвалась в истории раздавленная миллионы лет назад бабочка. Сдвинул песчинку, та – другую. Пошла лавина. И грянул гром.
Фантасты часто обращаются к этой модели. Поражает идея всеобщей взаимосвязанности, детерминированности, значимости каждой малости для будущего. Гром при этом, разумеется, может быть всяким. Предвестием грозы. Предвестием победы…
Вот такая бездна случайностей составляет наши жизни! А вместе они – судьба.
…Полвека назад в коридоре «Мосфильма» Иван Пырьев встретил девушку в платье колоколом – ее недавно забраковали на пробах. Привел ее в гримерную, сказал: пробуйте еще. Так появилась «Карнавальная ночь» и с ней актриса Людмила Гурченко.
А если бы Пырьев пошел в тот миг по другому коридору?
Это сейчас словно распутываешь пряжу уже свершившейся судьбы – откуда что пошло, что в чем отозвалось. Но вернешься к прошлому – и, господи ты боже мой, как много зависит от пылинки, от тростинки, от рутинной, но очень капризной удачи! Травмы, нанесенные ее капризами, уже никогда не заживают в душе. Другой человек выходит из житейских передряг.