В конце 1835 года девушка вернулась домой, чтобы помогать своей сестре Крисси ухаживать за больными родителями. Мистер Эванс, страдавший от камней в почках, вскоре поправился; мать умерла от рака груди в феврале 1836 года. Когда в 1837 году Крисси вышла замуж, Мэри-Энн осталась в доме отца единственной хозяйкой. Смерть матери и болезнь отца только усилили ее религиозность, наполнив девушку решимостью встать на путь христианской аскезы. «О, если бы мы могли жить только для вечности, если бы мы могли осуществить ее близость, – писала она мисс Льюис. – Когда я слышу, что люди женятся и выходят замуж, я всегда с сожалением думаю о том, что они увеличивают число своих земных привязанностей, которые настолько сильны, что отвлекают их от мыслей о вечности и о Боге, и в то же время настолько бессильны сами по себе, что могут быть разрушены малейшим дуновением ветра… Я все-таки думаю, что самые счастливые люди – это те, которые не рассчитывают на земное счастье и смотрят на жизнь как на паломничество, призывающее к борьбе и лишениям, а не к удовольствиям и покою. Я не отрицаю, что есть люди, которые пользуются всеми земными радостями и в то же время живут в полном единении с Богом, но лично для меня это совершенно неосуществимо. Я нахожу, что, как говорит доктор Джонсон относительно вина, полное воздержание легче умеренности».
Апогея эти настроения достигли в 1838 году, когда Мэри-Энн отправилась в Лондон с братом Айзеком и отказалась пойти в театр, а на память о путешествии приобрела трактат Иосифа Флавия «Иудейские древности» – не самое вменяемое чтение для девушки девятнадцати лет. Забросив «легкое чтение», включая романы Скотта, Мэри-Энн переключилась на серьезную литературу – трактаты по геометрии, химии, энтомологии, богословию, метафизике, латинскому языку.
В январе 1840 года состоялась первая литературная публикация Мэри-Энн Эванс – ее религиозное стихотворение опубликовал англиканский журнал «Christian Observer». Однако к этому времени круг ее чтения расширился настолько, что слепая вера стала закономерно сдавать позиции. Наметился в ее жизни и еще один переворот: Айзек женился, перенял у отца должность управляющего поместьем и переехал в его дом, а мистер Эванс с дочерью переселились в предместье Ковентри. Там Мэри-Энн познакомилась с фабрикантом Чарльзом Брэем и его супругой Кэролайн, и эти люди навсегда изменили ее жизнь.
Супруги Брэй часто принимали в своем доме именитых гостей, включая романиста Уильяма Теккерея, социалиста Роберта Оуэна, философа Герберта Спенсера, поэта и эссеиста Ральфа Уолдо Эмерсона. Сам Брэй принадлежал к унитарианской церкви, то есть верил в Единого Бога, но не в Троицу и не в таинства; он предпочитал рациональный подход во всем, включая христианскую религию, увлекался френологией, разделял воззрения Оуэна на социализм и был приятным в общении и разносторонне образованным человеком, что не могло не импонировать Мэри-Энн. Проведя весь 1841 год в «кружке» Брэев, она излечилась от болезненного религиозного мировоззрения и второго января 1842 года объявила отцу, что прекращает ходить в церковь. Следующие месяцы были омрачены событиями, которые Джордж Элиот назовет позже «священной войной» с отцом. К маю страсти поутихли, и девушка согласилась хотя бы сопровождать отца на богослужения.