Аристотель Тебос, сидящий в обитой бархатом центральной ложе балкона, окинул взглядом гигантский человеческий муравейник. На глаза ему попались индийские дипломаты, заворачивающие сандвичи в носовые платки и рассовывающие их по карманам. Тебос повернулся к дочери.
— Ты только посмотри на них! И это люди, ответственные за безопасность планеты, вершители ее судеб!
Губы Елены тронула еле заметная улыбка.
— Судьбы мира, папа, благодарение Богу, в надежных руках — в руках тех, кто умеет пользоваться властью. Так было и так будет.
Внизу под ложей суетились делегаты ООН, переходя от игры к коньяку, от сувениров к игровым автоматам, радуясь, что столь предусмотрительно перевели свою штаб-квартиру из большого города, с его назойливыми журналистами, уверенными, по-видимому, в своем праве — и обязанности! — оповещать весь мир о том, чем заняты другие.
Пару раз вспыхивали потасовки. Три азиатских дипломата, затеявшие спор, кто выпьет больше «Корвуазье» из пивных кружек, валялись в углу под трибунами.
Тебос огляделся по сторонам.
— А чистильщика обуви все еще нет. Это — единственное, что омрачает мне настроение, — пожаловался он дочери.
— Не жди, папа, напрасный труд. Он не придет, — сказала Елена.
— Ну, нет! Когда он прочитает газеты, его ничто не удержит. — Тебос улыбнулся ослепительной улыбкой, обнажив два ряда ровных белых зубов, еще более подчеркивающих смуглый цвет лица. — Если до него дошли первые газетные выпуски, он должен быть уже в пути. Но сегодня его, конечно, не будет. Я отправляюсь на яхту: с годами становится все утомительнее смотреть на этих клоунов.
— Я с тобой, папа.
Телохранители прокладывали им путь, образуя коридор из мощных мускулов и прочных костей. Тем не менее Римо каким-то чудом оказался рядом с Еленой.
— Куда же вы? — спросил он.
— Мне показалось, что я не имела у вас успеха, — сказала она.
— Вы не ошиблись. Но ведь у вас такой большой выбор. — Он кивнул в сторону банкетного зала, напоминающего арену римского цирка после боя гладиаторов.
— Эй, ты! Пошел отсюда! — прикрикнул на Римо охранник, направляясь в его сторону и протягивая руки, чтобы схватить наглеца.
— Не мешай! — сказал Римо. — Видишь, я беседую с дамой?
Охранник положил руки ему на плечи, но Римо их сбросил. Снова поднять руки страж уже не смог — они почему-то не повиновались.
Римо повернулся к девушке:
— Зачем вам эти гориллы?
— Кто этот человек? — спросил Тебос у дочери.
— Я первый спросил, — возразил Римо. — И вам придется подождать.
— Это мой отец, господин Тебос, — сказала Елена.
Римо прищелкнул пальцами.