Но Гилман, разумеется, должен знать точно.
А вот и он — Сэмюэль Стэнли Гордон Гилман, — самый невозмутимый и самый хладнокровный из всех присутствующих в этом казино. Он работал у рулетки номер два — спокойно, уверенно, ловко и с видимым удовольствием управляясь со своим делом. Он-то уж точно должен знать все тонкости системы охранной сигнализации, распорядка дня и графика работы служащих казино; он должен знать, какой сорт шотландского виски тут был фирменным, где установлены рубильники кондиционеров и какая из пятидесятидолларовых девок тут предлагает первоклассное обслуживание. К настоящему моменту все эти и множество прочих деталей, отпечатавшихся в его никогда не ошибающемся мозгу, уже проанализированы, классифицированы и отправлены по различным ячейкам мысленной картотеки, откуда их можно мгновенно востребовать. «Он так же виртуозно обращается с фактами и цифрами, как некий П. Т. Карстерс с ружьями и женщинами», — подумал именитый спортсмен-охотник.
Кэти Пикелис заметила, что ее сопровождающий смотрит на крупье, и спросила:
— Вы с ним знакомы, Пи-Ти?
— Нет, но мне кажется, это тот самый шутник, который спрашивал у бармена в моем отеле, не крашу ли я волосы.
— А вы красите?
— Я даже не брею подмышки, — честно заявил Карстерс, направляясь к одному из карточных столов.
— В рулетку не хотите? — поинтересовался Пикелис.
— Сплошное надувательство, сэр! ’ Слишком сложное математическое упражнение для такого азартного любителя простых забав, как я, — объяснил холостяк. — Рулетка — забава для ученых мужей и биржевиков.
— Отсутствует дух приключения?
— Вот именно, Джон. Ни духа приключений, ни романтики.
— А вы романтик, мистер Карстерс? — улыбаясь, сделала выпад дочь рэкетира.
— А как же? Мне-то казалось, что вы это давно поняли. Только не надо меня уверять, что вы и впрямь поверили, будто я всего-навсего очередной искатель сокровищ, который надеется завладеть знаменитыми жемчугами Пикелиса!
На мгновение рэкетир обомлел от столь неожиданного упоминания о его несуществующих жемчугах, но затем кивнул.
— Нет-нет, Кэти, — продолжал Карстерс, — только вы и ваша чистая девичья кр-р-расота увлекает меня, заставляет трепетать и пылать мое сердце.
— Я бы сказала, что вы скорее всего опьянены собственным шармом.
— О жестокая! — возопил он, когда они приблизились к столу для игр в кости.
— Вот ваша любимая игра, — предположил Пикелис.
Его дочь тут же отрицательно замотала головой.
— Нет, папа, это не подходит Пи-Ти. Слишком вульгарно, ведь так?
Разведчик усмехнулся.
— Да, слишком низкопробная забава.