— Мы выступаем в среду вечером, — объяснял профессор психологии, — потому что нам нельзя терять темпа атаки, нам надо внести в ряды их организации смятение и продемонстрировать им, что это была не просто хулиганская выходка и мы не намерены отсиживаться. Нам надо захватить инициативу в свои руки, и мы будем ее удерживать, уж раз мы надеемся создать здесь подпольное движение сопротивления.
— Если мы будем продолжать наносить им удары из засады, Энди, — предупредил Гилман, — все равно нам будет очень непросто сколотить здесь движение сопротивления. Это же сонный городишко. Никого не мутузят на Мейнстрит по вечерам. «Ридерс дайджест» исправно доставляется подписчикам каждый месяц. Так что я очень сомневаюсь, что местные жители станут рисковать своей шеей.
Уиллистон кивнул.
— Нам нужно найти стимул. Это ясно. Нам требуется найти такую политическую идею, ради которой люди захотят объединиться, — согласился он. — А пока что нам надо продолжать свои рейды и не оставлять в покое организацию Пикелиса, пока его люди вконец не будут сбиты с толку и не почувствуют себя, как на пороховой бочке, и пока весь город не поймет, что эти бандюги не так уж неуязвимы.
— Есть какие-нибудь мысли относительно возможной идеи? — спросил каскадер.
Профессор пожал плечами.
— Может, нас надоумит сам Джон Пикелис, — пошутил он с надеждой.
Уиллистон не мог знать, что эта в высшей степени невероятная возможность уже замаячила на горизонте и быстро превращалась в реальность.
Поздно вечером того же дня Кэти Пикелис получила пятидесятидолларовый букет роз — огромных, на высокой ножке — в корзине, доставленной лично владельцем «Бартонз блумз», самого дорогого в Парадайз-сити цветочного магазина. У большинства клиентов возникли бы немалые трудности сделать такой заказ в воскресенье, когда у магазина был выходной, но пять двадцатидолларовых банкнот, переданных в руки портье — даже такому, кто как две капли воды был похож на мертвого нациста по имени Гиндлер, — оказали чудотворный эффект, сравнимый разве что с действием аспирина «Байер» или трехчасовой молитвы. Не то что бы П. Т. Карстерс не полагался на силу молитвы или повсеместно разрекламированного жаропонижающего лекарства, но у него просто сложились свои приемы обращения с людьми — особенно с женщинами, — и он не видел причин отказываться от своих методов после их многолетнего успешного применения.
К букету роз прилагалась записка.
Она гласила: «С приветом от друга — П. Т. К.»
Кэти Пикелис взглянула на записку, ее губы тронула мимолетная улыбка, и девушка вздохнула.