На мгновение мелькнула мысль, что мне все почудилось, что ничего не произошло и все останется по-прежнему. Выйдя из комнатки, я присела в реверансе и ответила:
— Доброе утро, лорд оттон Грэйд.
Взгляд мой метался повсюду, избегая лишь одного — лица герцога.
— Я посылал за вами, — произнес его светлость.
Мне нечего было сказать на это. Солгать? Почему-то менее всего мне хотелось лгать лорду Грэйд, все, что угодно, кроме лжи.
— Вы готовы? — прозвучал вопрос.
— Да, несомненно, — произнесла я, совершенно некстати выполняя очередной реверанс.
Белое утреннее платье, короткое, как и все, и ножки в белых кружевных длинных панталонах были видны, и край матерчатых белых туфелек из-под панталон выглядывал недопустимо для замужней леди, но я впервые с подобным усердием смотрела на собственные ноги… раньше не замечала.
— Руку, леди Грэйд, — произнес герцог.
Молча подошла, положила ладонь на сгиб его локтя и вздрогнула, едва лорд накрыл мои дрожащие пальцы рукой. Всего на мгновение, после чего он повел меня прочь из каюты.
* * *
Погода заметно изменилась — появился ветер, по-утреннему прохладный, но, учитывая яркость южного солнца, весьма приятный и желанный. Над нашим столиком был натянут тент, не пропускающий солнечные лучи, стол был сервирован белоснежной посудой. Овсянка, белые кокосовые хлопья, изюм, странные южные фрукты для меня, овощи и мясо для герцога. Адмирал Южной армады ел быстро, будто не замечая моего присутствия, я же…
— Леди оттон Грэйд, за завтраком полагается завтракать, — раздраженно произнес лорд Грэйд.
Судорожно кивнув, я набрала ложку каши и…
— Тороп, будьте любезны подать чай, — взмолилась едва слышно и все так же не отрывая взгляда от тарелки.
— Тороп, свободны! — неожиданно резко приказал его светлость.
Лакей мгновенно повернулся, оставив чайничек все так же на середине стола, и удалился. Мне вдруг безумно захотелось убежать вместе с ним, четко осознавая, что впереди ожидает лишь очередная вспышка гнева герцога.
Лорд оттон Грэйд поднялся, я отчетливо видела, как он обошел стол, затем услышала звуки наливаемого чая, после падающих в воду кусочков сахара, в следующее мгновение чашку водрузили передо мной, а герцог, склонившись так, что теперь его губы располагались у самого моего уха, прошептал:
— Ари, за случившееся ночью стыдно может быть лишь мне, но никак не вам. Поверьте, вам не за что упрекнуть себя, вы были безупречны. А вот мне следовало бы вести себя посдержаннее. Теперь, когда мы выяснили этот вопрос, приступайте к завтраку, моя дорогая леди, не заставляйте весь день тревожиться о вашем здоровье.