— Конечно-конечно, — рассеянно пробормотала я.
В тот же миг дух взвился вверх, и над всей конструкцией установился прозрачный полог.
После паром дрогнул, вынуждая вцепиться в поручни, приподнялся над водой, совсем немного, но все же, и поплыл, словно скользя по волнам… Я замерла от восторга, подставив лицо ветру и вглядываясь в очертания стоящих в отдалении кораблей. Огромных, очаровывающих белоснежными парусами, величием и мощью…
— Еще пятьдесят шагов, и к вашему распоряжению кресло, леди Уоторби, — прозвучал голос герцога.
Вздрогнув, тем не менее не обернулась, но ответить была обязана:
— Благодарю, я прекрасно себя чувствую здесь и останусь, если позволите, лорд оттон Грэйд.
— Не позволю, леди Уоторби. Меня не радует ваш растрепанный внешний вид, и еще менее я счастлив, осознавая, что вас в подобном виде наблюдают мои подчиненные.
Мне не оставалось ничего иного, как, пошатываясь и придерживаясь за поручень, миновать еще пятьдесят шагов, чтобы увидеть огороженную парусиной часть на корме, на которой располагались два кресла и столик. И тут же возникла одна мелочь — ход у парома был куда как более резким, чем на корабле, и пройти, не касаясь поручня, было достаточно проблематично.
— Вашу руку, леди Уоторби, — произнес находящийся за моей спиной герцог.
— Благодарю, я справлюсь, — решительно ответила я.
И сделала первый шаг.
Палуба качнулась совершенно неожиданно, когда я делала уже третий шаг, и внезапно поняла, что устоять не смогу. Попытка удержать равновесие, взмах руками и… меня схватили прежде, чем довелось весьма близко познакомиться с деревянными досками.
— Излишняя самонадеянность до добра не доводит, леди Уоторби, — холодно произнес оттон Грэйд.
Герцог осторожно поставил меня на ноги, постоял, пережидая, затем, уверенно шагая, довел до прикрученных к палубе кресел и усадил, не желая слушать мои возражения. Я же с ужасом ждала, что лорд расположится в кресле напротив, но нет — оттон Грэйд отошел и, заложив руки за спину, встал рядом с поручнем и всмотрелся в даль. Его не тревожила качка и порывистые движения парома, нет, герцог стоял недвижимо и уверенно, как одиозный столп непримиримой ненависти. В его положении меня расстроило лишь одно — лорд Грэйд закрывал весь вид на корабли, и мне не осталось ничего иного, кроме как любоваться заливом.
Плыли мы менее получаса, но затем начали происходить удивительные вещи — паром приближался к очередному кораблю, оттуда сбрасывались веревочные лестницы, и часть матросов устремлялась вверх, но в то же время три-четыре толстые веревки, словно бревна, падали на паром, рассекая призрачный купол, и корабельный дух ветра спускался, дабы поднять груз. Все это не занимало и пяти минут, и вот мы вновь отплывали, чтобы повторить то же, приблизившись к следующему кораблю.