После свадьбы, когда отгуляли и пришли в нашу комнату, я вдруг оробел. Сколько до этого девчат перепробовал, а тут вдруг боюсь прикоснуться. Сидим по краям кровати, телевизор смотрим. Она в белом платье, в фате. Я, тож как положено, в костюме. Сидим, загипнотизированные, на экране что-то мелькает, кто-то поет, а я думаю: как же к ней подступиться? Вижу, она тоже не в своей тарелке. Ну что, спрашиваю, жарко? Так раздевайся!..
Ну, ровно через девять месяцев, день в день, Ленка родилась. Вера вначале расстроилась: ты же сына хотел. Ничего, говорю, все моих фамилиев… Тут теща и встрянь: не фамилиев, грит, а фамилий… Принесла учебник по грамматике, давай мне правила талдычить. Ну, я выслушал, не перебивал — учительница все же. Так ей этого мало: понял? — пристает, — повтори! Ну и достала она меня! Каждый день правилами пичкала. И что доконало — только сядем за стол, она открывает учебник и начинает поучать. Дескать, у тебя дочка растет, научишь ее неправильной речи. До того заколебала, хоть с работы не приходи и есть не садись. К счастью, вскоре ее послали на курсы повышения квалификации. Вере, конечно, трудновато одной было, но зато я блаженствовал — никаких тебе правил, говори как бог на душу положит. А через год теща вернулась с курсов, и опять сначала, пошло-поехало…
Возвращаюсь как-то с рейса, вижу, дома что-то не так. Весь экипаж в сборе: жена с Ленкой на руках, теща при полном параде — выходной костюм, очки. И сеструха вместе с аккордеоном притащилась! Сидят за столом, меня ждут — все трое, с Ленкой в придачу. Ну я: в чем дело, к чему парад? Мы тут посоветовались, теща начала, тебе нужно высшее образование… Ну, дают! Зачем? Чтобы меньше получать? А они хором: у всех у нас высшее, надо и тебе поступать в институт. Сейчас, говорю, вот поброюсь — и побегу! Не „поброюсь“, а „побреюсь“. Нет, „поброюсь“! Нет, „побреюсь“! Посмотри у Даля… Короче, все ясно, за меня уж все решили… Чувствую, сейчас на аккордеонах-пианинах играть начнут, меня облагораживать! Хватит с меня ваших концертов, заорал, хватит! Так озверел, что выскочил на улицу в одних тапках.
Неделю они ко мне не приставали. Но потом все понеслось по новой. Я — слово, они: нет, не так! Надо — вот так. Чуть что — посмотри у Даля. Этого старика я просто возненавидел! Собственными руками задушил бы, если бы он еще жил. Раньше я домой бегом бежал, а теперь думаю: чего ради? Лучше с ребятами пивка погоняю, побалдею малость… Домой ноги не идут. И что характерно, теща еще и Веру против меня настроила. Собственная жена стала бочку на меня катить. Я ей по-хорошему говорю, уйми, мол, ты свою мамашу! Пусть не вмешивается в нашу жизнь. А она про свое: тебе и в самом деле надо русским заняться, как сочинение-то писать будешь? Да не собираюсь я его писать, и в институт поступать не собираюсь, на хрена он мне? Она мне: не ругайся! А я ей — я не ругаюсь, просто спрашиваю: на хрена?