— Вы забываете, что вы не солдаты, а полицейские, — напомнил Могильщику помощник окружного прокурора. — Ваше дело — следить за порядком, а наказывать нарушителей будет суд.
— Порядок — но какой ценой? — вставил Гробовщик, а Могильщик глухо добавил:
— Вы что ж, полагаете, что если дать преступникам волю, то в городе наступит порядок?
Помощник окружного прокурора покраснел.
— Я не о том, — резко сказал он. — Вы убили человека по подозрению в мелком правонарушении и к тому же не в целях самообороны.
Наступило гнетущее молчание.
— По-вашему, значит, торговля наркотиками — мелкое правонарушение? — спросил Могильщик, слезая с подоконника.
При звуке его низкого, хриплого голоса все находившиеся в комнате повернулись в его сторону. От гнева вены на шее у него вздулись, на висках пульсировали жилы:
— Каких только преступлений не совершают наркоманы: кражи, насилия, убийства… Сколько загубленных жизней… Сколько отличных парней сломались на этой привычке… Всего три недели на игле — и жизнь, считай, кончена… Господи, этот проклятый наркотик убил больше людей, чем Гитлер. А вы еще говорите «мелкое правонарушение». — Голос Могильщика звучал так глухо, будто он говорил сквозь вату.
Лицо помощника окружного прокурора покраснело снова.
— Джейк был всего-навсего мелким разносчиком.
— «Мелким разносчиком»?! — взревел Могильщик. — А кто еще, интересно, торгует этой отравой? Через мелкого разносчика все дела и делаются. Он-то, мерзавец, людей и губит. Собственными руками. Это он заглядывает людям в глаза накладывает им в руку яд. Это из-за него люди хиреют, превращаются в собственную тень. Из-за таких, как он, мальчишки становятся ворами и убийцами, а молоденькие девчонки идут на панель. Ведь наркотики денег стоят, и немалых! Тут не захочешь — убийцей станешь.
— Смотрите, что получается, — сказал Гробовщик, пытаясь хоть как-то разрядить обстановку. — Все мы знаем, как орудуют акулы наркобизнеса. Наркотик — в основном героин — они покупают за границей, его вывозят из Франции, из Марселя, по цене пять тысяч долларов за килограмм. Воспрепятствовать вывозу наркотика французы, как видно, не в состоянии. Героин доставляется в Нью-Йорк, где оптовики выкладывают за него уже не пять, а пятнадцать, даже двадцать тысяч долларов. Американские федеральные власти тоже не способны этому противодействовать. После этого торговцы разбавляют героин лактозой или хинином, и из восьмидесятипроцентного он делается в лучшем случае двухпроцентным, а его продажная стоимость соответственно возрастает до полумиллиона долларов за один килограмм. Все это, впрочем, вы и без меня знаете. Спрашивается, как мы, Могильщик и я, можем этому помешать? Только одним способом: обезвреживать торговцев наркотиками на нашем участке в Гарлеме. Без травм, само собой, не обходится…