— Я рад, что вы его не арестовали, — сообщил он, снова умывая руки воздухом. — Он хороший работник — и главное, очень честный.
— Да, мы уже обратили внимание, что вы ему доверяете, — сказал Гробовщик.
Они сели в машину, отъехали чуть дальше, остановились и стали ждать.
— Готов поспорить на пинту виски, он его прикарманит. — сказал Могильщик.
— Тоже мне пари! — фыркнул Гробовщик. — Этот парень спер столько кур, что сам на четверть превратился в цыпленка. Я готов поспорить, что он украдет цыпленка прямо из яйца и не повредит скорлупы.
— Скоро мы все увидим.
Они чуть было его не упустили. Утюг вышел через заднюю дверь и появился на улице из проулка перед машиной.
На нем была просторная оливкового цвета куртка армейского образца со шнурками снизу, а на голове армейский же картуз, надетый задом наперед, козырьком назад. От этого его сходство с утюгом сделалось еще более отчетливым. Собственно, у него был такой вид, словно он попытался проглотить утюг и тот застрял у него под нижней челюстью.
Он вышел на Лексингтон-авеню и пошел по ней слегка пошатываясь, стараясь не задевать прохожих. Он насвистывал «Рок круглые сутки».
Детективы двигались за ним в машине. Когда парень свернул на 119-ю улицу и пошел на восток, они объехали его, остановили машину, вылезли и загородили ему дорогу.
— Каким ветром тебя сюда занесло, Утюг? — спросил Могильщик. Тот попытался понять, кто это такой. Его большие мутные, слегка раскосые глаза никак не могли поймать Могильщика в фокус. Когда же наконец это случилось, обнаружилось, что Утюг сильно косит.
— Почему вы ко мне пристаете, ребята? — спросил он пьяным голосом и опять пошатнулся. — Я ничего такого не сделал.
Гробовщик протянул руку и быстрым движением расстегнул молнию на куртке Утюга до самого низу. Заблестела черная мускулистая грудь, но там, где полагалось быть животу, показались черные и белые перья.
В уютном гнездышке у живота лежала курочка, мирно скрестив желтые лапки, сунув голову под крылышко и очень напоминая покойника.
— Что ты делаешь с курицей? — спросил Гробовщик. — Нянчишь ее?
— Курица? — удивился Утюг. — Какая курица?
— Ладно, только не пудри мне мозги пудрой с доброго старого Юга, — предупредил его Гробовщик. — Я тебе не Голдстайн.
Могильщик чуть подался вперед и длинным пальцем приподнял куриную голову.
— Мы про этого цыпленка тебя спрашиваем, — пояснил он.
Курица нахохлилась и испуганно посмотрела на детективов сначала одним глазом, потом повернула голову и поглядела другим.
— Ну прямо как моя теща, когда я ее бужу, — признал Могильщик.