— Это нам известно, — перебил его Броди. — Что произошло после того, как преподобный Шорт вернулся в квартиру?
— Я понял, что это преподобный, только когда он вылез из корзины, — пояснил Джонни. — Потеха, и только. Он вылез и стал отряхиваться, как кошка, которая угодила в навозную кучу. Когда я понял, кто это, я сообразил, что он перебрал своего зелья — смесь бренди и опиума. Потом он еще разочек приложился к бутылке и пошел обратно. Он ступал осторожно и то и дело отряхивался — кошка, да и только.
Вэл тоже посмеялся. Сказал, что пьяных ангелы носят. Тогда я решил, что можно неплохо схохмить. Я велел Вэлу лечь в корзину, а сам отправился в ночное кафе Окорока, откуда позвонил Мейми и сказал, что в хлебной корзине под ее окнами покойник. Кафе Окорока на углу 135-й и Леннокс-авеню, и на звонок у меня ушло бы никак не больше пяти минут. Но какая-то цыпочка говорила по телефону, и я боялся, что, когда я дозвонюсь, кто-нибудь уже обнаружит Вэла и шутка пропадет.
— Как вы добрались до кафе? — спросил Броди.
— На своей машине. Доехал до 135-й и развернулся. А когда позвонил Мейми, то оказалось, что Вэла убили. Мейми сама сказала мне по телефону.
— Когда вы ехали по Седьмой, выходил ли кто-нибудь из дома? Никто не попался вам на улице?
— Ни души.
— Вы назвались, когда звонили Мейми?
— Нет, я попытался изменить голос. Если бы она меня узнала, шутка пропала бы.
— Но вы уверены, что она вас не узнала?
— По-моему, не узнала, — сказал Джонни. — Хотя, конечно, не поручусь.
— Ладно, с этим все ясно, — сказал Броди. — А зачем вы ездили в Чикаго?
— Пытался понять, что хотел мне рассказать Вэл перед смертью, — сказал Джонни. — После того как Куколка заявилась ко мне и сообщила, что Вэл собирался получить с меня десять тысяч и открыть винный магазин, я решил узнать, что же такое было ему известно, за что я выложил бы десять тысяч. Он не успел мне сказать, а стало быть, мне пришлось разбираться самому.
— Ну и что, выяснили? — спросил Броди, чуть подаваясь вперед.
Могильщик тоже подался вперед, а Гробовщик шагнул из темноты.
— Да, — ровным голосом ответил Джонни, и лицо его не изменилось. — Вэл был ее мужем. Он, похоже, хотел десять тысяч, чтобы уехать. С Куколкой…
Трое детективов слушали в таком напряжении, словно пытались уловить сигнал тревоги.
— Вы собирались дать ему деньги? — спросил Джонни.
— Как видите, нет, — ответил Джонни.
— Это была его идея или ее?
— Понятия не имею. Я не Господь Бог.
— Она могла бы достать деньги для него, если бы он попросил или заставил? — не отставал Броди.
— Не знаю.