Когда они пришли, Мейми гладила одежду, выстиранную с утра Сестренкой. В кухне стоял пар от двух больших утюгов, накалявшихся на электрической плите.
Они рассказали Мейми, что Дульси исчезла, а Джонни убил Чарли Чинка и теперь находится в тюрьме.
Мейми села и заплакала.
— Господи, я так и знала, что будет еще кровь, — проговорила она.
— Куда она может поехать теперь, когда Вэла и Чинка нет в живых, а Джонни за решеткой? — спросил Могильщик.
— Одному Богу известно куда, — простонала Мейми.
— Может, к преподобному?
— К преподобному Шорту? — испуганно переспросил Могильщик. — Это еще зачем?
Мейми удивленно посмотрела на него:
— Как зачем? С ней случилась беда, а он служитель Господа Бога, Дульси в глубине души очень религиозна. Она вполне могла обратиться к нашему Создателю в горькую минуту.
— Если это так, то остается надеяться, что преподобный не спятил окончательно, — буркнул Гробовщик.
Пять минут спустя они уже крались на цыпочках по темной церкви. Дыра от выстрела в двери, что вела в комнату преподобного, была заделана куском картона, загораживая свет. Из комнаты доносился скрипучий голос Шорта. Сыщики бесшумно подкрались к двери и стали слушать.
— Но, Господи, зачем вы его убили? — раздался приглушенный женский голос.
— Ты блудница, — проскрипел преподобный Шорт. — Я должен спасти твою душу. Я убил твоего мужа. Теперь я предам тебя в руки Господа.
— Чистый псих, — громко сказал Могильщик.
Внезапно в комнате раздался шорох.
— Кто там? — по-змеиному просвистел преподобный Шорт.
— Полиция! — крикнул Могильщик, прижимаясь к стене возле двери. — Детективы Джонс и Джонсон. Выходите с поднятыми руками.
Не успел он договорить, как Гробовщик кинулся к выходу, чтобы зайти сзади и блокировать окна комнаты Шорта.
— Вам ее не получить, — проскрипел Шорт. — Отныне она принадлежит Господу.
— Нам нужна не она, — сказал Могильщик. — Нам нужны вы.
— Я орудие Всевышнего, — пояснил преподобный.
— Я в этом и не сомневаюсь, — ответил Могильщик, он отвлекал преподобного, давая время Гробовщику добежать до окон. — Наше дело доставить орудие Господа целым и невредимым в руки правосудия.
Грянул выстрел из дробовика — внезапно, без предупреждающего клацания затвора, и в центре двери образовалась дыра.
— Мимо! — прокомментировал Могильщик. — А ну-ка еще разок из другого ствола!
В комнате опять послышался шорох, и Дульси взвизгнула. Тут же со двора грянули два выстрела из револьвера 38-го калибра.