- Скажите, довольны ли вы своей женой, может быть, мы могли бы...
Другая поинтересовалась:
- Сколько может стоить выкройка, снятая с ваших крыльев?
Чулков вздохнул и попросил переводчика замолкнуть. До него донесся грустный одинокий голос, который спросил по-русски:
- А как же я буду его в фокусе держать, если мне не дали штатив поставить?
- Снимай с рук, - последовал ответ. - Если будут дрожать - уволю.
Это, конечно, были энтэвэшники.
Чулков подошел к краю башни, перелез через перила, сел на карниз, свесив ноги, попросил жену слегка придержать его. Вдохнул поглубже. Кто-то тронул его за руку. Это был сын.
- Пап, когда ты уже не сможешь летать, отдай крылья мне, ладно?
- Ну, сегодня-то я долечу, - сказал Чулков и посмотрел вниз.
Там, как и в Москве, собрались люди. Они ждали катастрофы, словно Чулков был обычным человеком и с таким устройством на плечах умел только падать. Тогда он поднялся на ноги и попробовал поработать крыльями.
Вот будет номер, если они уже выработали свой ресурс, подумал он. Но крылья исправно и даже как-то радостно заходили за его плечами, и он понял, что воздух опять становится упругим, как это уже было с ним дважды.
Полет удавался с самого начала. Крылья держали его, словно он парил в теплой, прозрачной, мягкой воде. Он мог делать что угодно - опускать голову, лететь боком, попробовал даже двигаться вперед ногами... И было совсем не холодно. Все тело опять переполняла энергия, пот пропитал футболку, надетую под крылья, будто он не летел, а дрова рубил.
Толпа внизу кричала, кто-то пытался даже орать в мегафон, но эти люди были далеко, не то что на Красной площади. И потому он пролетел мимо, абсолютно не обращая на них внимания. Потом промелькнула набережная, Сена, на которой по случаю его перелета не было ни одной баржи. Он всегда видел в фильмах, что Сена буквально забита баржами, что они тут как спинки булыжников на мостовой и бывают даже прижаты друг к другу, но сегодня их не было вообще.
Сегодня под ним сверкала гладкая вода одной из самых известных в мире рек. И он был этому рад, хотя уже начинал уставать. Но, с другой стороны, до берега оставалось недалеко, а запас высоты у него был солидный. И если есть высота, значит, все будет хорошо. Вот еще суметь бы поднырнуть под провода, которые натянуты вдоль набережной...
Тогда-то и прилетела пуля.
Выстрел Чулков услышал уже потом: должно быть, звук в самом деле распространяется слишком медленно в воздухе Франции. Пуля была из довольно большого ружья - наверное, из таких можно бить слонов в Африке, - и направила ее верная, умелая рука. Вот только, подлетев к Федору метров на пять, пуля замедлилась, расплющилась, словно врезалась в непреодолимую преграду, хотя никакой преграды не было, и уже боком ударила его по ребрам, вызвав мгновенную тупую боль.