– Вы так верите в свои аэропланы?
– Не верил бы, не занимался бы ими.
– Я так понимаю, вы предлагаете мне быть вашим помощником по всему наземному хозяйству?
– Правильно понимаете. Не только по хозяйству, хотя это и очень важно в техническом роде войск, но командовать еще охраной, полигонами, аэродромной службой. Есть чем навьючить, – улыбнулся я.
Граф ненадолго задумался, а потом выпалил как шапкой о земь.
– Я согласен. Но у вас нет генеральских чинов. Полковник максимум. Ну и демон с ними.
– Это только для летно-подъемного состава. И пока нас еще мало.
– Я с вами командор. С вами не скучно.
– Добро пожаловать на борт, дорогой граф.
104.
Как я не рвался домой, но задержаться в столице мне пришлось.
Во-первых, герцог еще не был транспортабелен. Культи еще сочились сукровицей сквозь бинты.
Во-вторых, император хоть и лучше себя чувствовал, но контузия на нем сказалась сурово. Его мучили головные боли, лицевые тики и непроизвольные жесты правой руки. И работать он мог строго ограниченное время. А с Моласом у меня как черная кошка между нами пробежала – зол он на меня.
Так что компанию вечерами мне составляли Аршфорт и Бьеркфорт, с которыми до хрипоты спорил о новой тактике, и отдавались осмыслению опыта прошедшей войны. Бьеркфорт развивал идею броне-кавалерии, а фельдмаршал настаивал на мощных танках сопровождения пехоты – тихоходных, чтобы не отрывали от пехотинца в атаке и с толстой броней, которую не брала бы даже трехдюймовая пушка. Идея просто самоходной артиллерии поддержки пехоты в бою ему почему-то не нравилась. Когда мне надоело спорить голословно, я нарисовал Аршфорту английский ромбик времен первой мировой войны и тот привел фельдмаршала в восторг.
– Вот-вот… главное такой монстр сможет переползать самые широкие траншеи, – поднял фельдмаршал вверх указательный палец.
Ладно. Сделаю я ему «железный капут». Ничего там особо сложного нет. Авось враги его уворуют и скопируют в огромных количествах. И разорятся на сухопутных броненосцах.
В третьих пришлось чинить паровоз и оба эшелона – мой и герцога – после боя на товарной станции. Покоцали их изрядно фельдмаршаловы гренадеры.
Рада была этому положению только баронесса, что в открытую отрывалась каждую ночь в моей спальне как в последний раз. Кстати только вчера узнал, как ее зовут – Илгэ. Вот так вот… общая постель еще не повод для знакомства.
Через неделю герцог мне выдал кожаный тубус, в котором находилась ввозная грамота барону Люку Тортфорту трех лет на мызу восточнее Риеста в условное владение. Господский дом, Рощи цитрусовых. Арбузные бахчи. Собственный морской причал. Две деревни арендаторов – садоводов и рыбаков. Опекуном до совершеннолетия владельца поместья назначалась его мать – баронесса Илгэ Тортфорт. На юного помещика накладывалось обязательство за это поместье служить в герцогской гвардии с шестнадцати лет.