– Догадываюсь, – кивнула я. – Если бы ты проявил слабость, арканзийцы с легкостью избавились бы от тебя и разорвали договор, который так и не был заключен до конца.
– Совершенно верно, – одобрительно сказал Данте.
– Значит, ты ходил по лезвию ножа, – заметила я. Он хмыкнул: я явно не сообщила ему ничего нового. – Мало ли что взбрело бы в голову этим людям. И что они восприняли бы как слабость, учитывая разницу менталитетов.
– Справедливо, – подтвердил Данте. – Однако помогало то, что я неплохо знаю их менталитет. И одну вещь я знаю точно, – очень серьезно продолжил он. – Сострадание к рабу является в Арканзии признаком слабости.
Я опустила глаза, делая выводы. Данте внимательно на меня смотрел, следя за моей реакцией.
– Я не мог напрямую протранслировать тебе свои намерения, – проговорил он, увидев, что я уже сумела сложить два и два. – Если бы меня решили убрать – а такие решения принимаются на востоке очень легко, – то убили бы и тебя, и Ренцо. А на приграничные земли продолжились бы набеги, в ходе которых гибнут десятки людей. Лучше от этого не стало бы никому. Я знаю, что тебе пришлось нелегко, Сандра. Но, к сожалению, у меня были связаны руки. Ренцо мог позволить себе чуть больше как подчиненный, и он пользовался этой возможностью. Но и его свобода действий была существенно ограничена.
Я вспомнила намеки, которые Данте делал в свое время касательно Илкера. Вспомнила навязчивое присутствие Карталя. И то, насколько по-разному Данте вел себя со мной в присутствии арканзийцев и когда мы остались в Бертане один на один.
– И несмотря на это ты спасла нам с Ренцо жизнь, – добавил он, аккуратно взяв мою руку в свою. – Хотя на тот момент имела все основания считать нас своими врагами. Если ты думаешь, что я об этом забыл, ты сильно заблуждаешься.
Я пожала плечами, глядя в пол. Я не считаю врагами людей, которые уступают мне свою постель. Но дело не в этом.
– Так ты отпустишь меня? – тихо задала я свой самый главный вопрос. Тот, на фоне которого меркли все прочие неясности, ошибки и недоразумения.
Данте запрокинул голову и тяжело вздохнул. Сердце екнуло и упало куда-то вниз: ответ был понятен без слов.
Выпустив мою руку, Данте встал с дивана и прошелся по комнате.
– Сандра, как я уже сказал, мне не нужны рабы. Так что, поверь: я отпустил бы тебя хоть сегодня, как ты говорила, на все четыре стороны. Но дело не во мне. Ты ведь знаешь, что я при всем желании не в силах избавить тебя от этого?
Он указал на украшавшего мою руку дракона. Я мрачно кивнула. Да, это было мне известно.