В одном из гротов они обнаружили текущий по стене поток прохладной воды и наконец-то смогли умыться.
— Кажется, такой грязной я не была с самого детства, — призналась Саша, набирая в пригоршню воду и выплескивая ее себе на лицо.
— А ты в детстве была сорвиголовой? — Войтех посмотрел на нее с улыбкой. — Я думал, ты сидела в красивом платье с двумя большими розовыми бантами и играла в куклы.
— П-ф-ф, — Саша даже поморщилась от такого предположения, — это точно не про меня. Хотя лет до двенадцати, пока я занималась танцами, примерно так и было. В куклы я почти не играла, предпочитала читать, но ходила в аккуратной одежде, с тщательно зализанными, насколько это было возможно, волосами. Правда, все равно умудрялась то мороженым обляпаться, то в лужу наступить. А уж когда бросила, несколько лет в гардеробе не было ни одного платья. Но по-настоящему я отрывалась уже в университете, когда съехала от родителей и стала жить одна. Они бы не пережили, если бы узнали все подробности моей студенческой жизни.
— Мне следовало догадаться, — Войтех покачал головой, вытирая мокрое лицо рукавом.
— А ты? — Саша покосилась на него. — Ты был пай-мальчиком или сорвиголовой?
— Большую часть времени я старался быть хорошим сыном. А уже в зависимости от того, кому я был хорошим сыном — маме или папе — я был пай-мальчиком или сорвиголовой.
Саша рассмеялась.
— И кто же из них хотел видеть в тебе сорвиголову?
— Мой отец, — Войтех пожал плечами, как будто это само собой разумелось. — Настоящий мужчина не может быть пай-мальчиком, так он говорил. Он должен драться, стремиться, не бояться, испытывать себя… И так далее.
Саша очень внимательно посмотрела на него, как будто в этот момент у нее в голове отдельные кусочки мозаики складывались в общую картину.
— Вот оно что… — задумчиво протянула она.
Еще какое-то время они потратили на то, чтобы набрать в бутылки воды и обновить Сашину повязку на руке. Та уже почти высохла и ослабла, ничего должным образом не фиксируя, а когда они в следующий раз найдут воду, предугадать было невозможно.
— Идем дальше? — предложил Войтех. — Или тебе нужен привал?
Саша не ответила, напряженно к чему-то прислушиваясь. Издалека доносился странный гул, чем-то напоминающий жужжание линий электропередач.
— Ты слышишь? — спросила она.
Войтех тоже напряг слух и сразу понял, о чем говорит Саша. Звук был странным, чужеродным. Такого не ожидаешь услышать в подземном каменном лабиринте. До сих пор здесь вообще не было никаких звуков, кроме тех, что производили они сами. Что могло издавать такой гул под землей, Войтех не мог даже предположить.