— И ты сказал, что не помнишь, но стоит тебе лишь раз взглянуть, как сразу вспомнишь все?
— Да, кажется, так все и было. Иногда память подводит меня. Ты ведь понимаешь.
— Я понимаю, что сначала мы поедем в Сан-Диего и посетим отделение Миссии.
Чиун начал бормотать по-корейски что-то о людской неблагодарности и о том, что только самый бессердечный человек может отказать умирающему в его просьбе о поездке на родину.
— Ты умираешь, папочка? — спросил Римо, в изумлении выгнув бровь.
— Мы все умираем, — ответил Чиун. — Смерть — это всего лишь служанка жизни.
— Я так и думал, — сказал Римо.
Они вернулись к машине. Смит дремал — его усталое лицо выглядело совершенно умиротворенным.
— Это был наш клиент, — сообщил ему Римо.
— Вы нашли какую-нибудь ниточку?
— Она ведет в Синанджу, — быстро сказал Чиун.
— С остановкой в Сан-Диего, — добавил Римо.
— Хорошо, — удовлетворенно произнес Смит. — Самое неприятное неизвестность, и это дело меня пугает, так как я совершенно не представляю себе, что именно должно случиться. Вам удалось получить хоть какой-то намек?
— Просто — что-то грандиозное.
— Мне кажется, я читал пророчества Всеблагих Владык древности, — начал Чиун. — Я не очень точно помню, но там говорилось, что настанет время и произойдет бедственное... дайте-ка вспомнить... бедственное бедствие, и начнется оно вскоре после того, как будет решено, что оно должно случиться. Вот все, что я помню. Остальное — в Синанджу.
— Знаете, мы могли бы забросить вас самолетом прямо в Синанджу хоть завтра, — задумчиво произнес Смит.
— Достаточно подлодки, — отказался Римо. — Но сначала — визит в Сан-Диего.
— Чиун лучше разбирается в подобных вещах. Вы должны его слушаться, — наставительно изрек Смит.
— А я лучше разбираюсь в Чиуне. Вы должны слушаться меня, — парировал Римо. — Мастер Синанджу знает то, что он предпочитает знать. Но то, чего он предпочитает не знать, иногда имеет куда большее значение.
— Не понял, — сказал Смит.
— Римо просто троекратно выразил свои верноподданические чувства, объяснил Чиун.
Он был страшно зол на своего ученика. Императорам нельзя рассказывать об истинном положении дел.
Великий Всеблагой Владыка, Шрила Гулта Махеш Дор, избранник Вселенной, рожденный от того, что было рождено раньше и будет рождено в будущем, сидел и выслушивал предостережения своих жрецов и гуру — старших жрецов. Он сидел на золотых подушках трона и склонял свое ухо то к тому, то к этому рассказу о том, что беспокоит его преданных. Выслушивал сообщения женщин и мужчин о том, что тот преданный потерялся, а этот был убит. Выслушал предостережения, пришедшие с Востока. Он выслушал и просьбы отложить — хотя бы на один год — свой грандиозный план, о котором он иногда говорил и который, как все знали, должен был скоро осуществиться.