— И ваше мастерство распространяется на все предметы? — поинтересовался Уинтроп Долтон. В. Родефер Харроу перегнулся через собственное пузо.
Свет ламп отражался от его гладкой, словно полированной лысины.
— Конечно.
— Пошли сыграем в гольф, — предложил Долтон. — По-дружески.
— По тысяче долларов за лунку, — добавил Харроу.
— У меня нет... Стыдно сказать, но у меня, бизнесмена, нет тысячи долларов.
— Для бизнесмена это довольно типично. Сколько у вас есть?
— У меня есть тридцать пять, нет, тридцать три цента. Я купил печенье. Вот все, что у меня есть.
— Мы сыграем на эту сумму, — сказал Харроу.
— Но мне нечем заплатить за аренду площадки.
— Об этом мы позаботимся. У вас есть клюшки? Ничего страшного, мы достанем и на вашу долю. Не считайте себя бедным только потому, что у вас нет денег. У нас тоже бывают трудные времена, но секрет нашего «это», если так можно выразиться, заключается в том, что мы никогда не считаем себя бедными. И мы не хотим, чтобы и вы себя таким считали.
— Ни в коем случае не хотим, — подтвердил Харроу.
Если бы это был кто-то другой, а не эти двое, то Фердинанд Де Шеф Хант чувствовал бы себя неловко на площадке для гольфа в обществе двух людей в жилетах, в рубашках с закатанными рукавами и в уличной обуви.
Долтон поспорил с администратором клуба по поводу цены за прокат клюшек.
Это бы сильно уязвило гордость Ханта, если бы Долтон не был тем самым Уинтропом Долтоном. Долтон требовал самые дешевые мячи.
Когда Долтон поставил мяч на стартовую отметку на первой дистанции-треке (длина — 425 ярдов, норма ударов — четыре) и нанес первый удар-драйв, мяч позорно срезался в кусты, росшие на берегу озера Поншартрен. Он на двадцать минут задержал всех остальных, пока искал свой мяч, хотя и отыскал еще два чьих-то мяча, ползая в кустах.
Хант первым драйвом послал мяч на 165 ярдов — не слишком удачно, но зато — точно по прямой в направлении к лунке. Бриз, дувший с озера, придавал ему силы. Траву на поле недавно подстригли, запах был чудесный, солнце ласково пригревало, и Фердинанд Де Шеф Хант полностью забыл о рынке ценных бумаг настолько полностью, насколько был способен.
Второй удар продвинул его вперед еще на сто пятьдесят ярдов и опять точно по прямой, и В. Родефер Харроу заявил, что ничего особенного в этом не видит. Потом Хант послал мяч по высокой крутой параболе. Мяч взвился в воздух и упал совсем рядом с лункой.
— Фью! — присвистнул Харроу.
— Ух ты! — не удержался Долтон.
— Ничего особенного, — сказал Хант и последним ударом — каких-то два дюйма — загнал мяч в лунку, закончив трек в четыре удара.