— Вредина, — хмуро, но беззлобно заявил Дан. — Маленькая и совершенно бессовестная.
Мм-м… да?
Я тяжко вздохнула и обернулась. Но тут же, от греха подальше, продолжила путь. Правда, не успела сделать и трёх шагов, как услышала:
— Самый невоспитанный дракон на свете. — И после паузы: — Впрочем, нет. Ты не дракон, Астра. Ты поросёнок!
Ыыы!
Милая послушная я вновь остановилась и обернулась. Окинула стоящего у письменного стола мужчину невинным взглядом и спросила осторожненько:
— Ву-у-у? — В смысле: дорогой мой, хороший, а может не надо?
— Чудовище с чешуйками! — заявил Дантос строго. И добавил: — Ты хоть понимаешь, что вчера натворила?
А я натворила? Разве?
По-прежнему дико хотелось уйти, но так как Дантос вообще-то не злился, я собрала остатки храбрости и осталась. Плюхнулась на попу, лапки хвостиком обвила, а взгляд вперила в пол. Вернее, в ковёр.
Ну а Дантос…
— Вот по какому поводу ты всё это устроила? — спросил тихо. А потом уже с чувством: — Только не говори, что из-за этого вонючего му… хм… ну то есть трупа!
Вообще, если серьёзно, герцог Кернский был железно убеждён, что именно так я и отвечу — мне про это драконья сущность сказала. Вот только…
— Нет. Я вчера из-за другого му…жчины расстроилась.
— Что-что? — опешив переспросил Дан.
А я поняла! Лишь теперь осознала, что похмелье всё-таки не прошло даром, и язык сегодня упорно бежит впереди ума! А осознав, смутилась бешено. Потом вскочила и, сделав несколько нервных шагов, попыталась ситуацию сгладить. Ну то есть увести блондинчика со следа.
— Да, я переборщила. Сама не ожидала, что так получится, но видишь… Сначала три бокала вина, потом этот ужасный дневник, все эти эмоции, и Ласт — чтоб его душу бесы пожрали… А потом стражники — такие добрые, такие гостеприимные…
— Угу. И Натар, — складывая руки на груди, буркнула светлость.
Золотая девочка, помедлив, кивнула.
— Ву! — Ну то есть: да, Натар, — принимая покаянный вид, выдохнула я. — Понимаешь, я только вчера осознала, что он девять лет от метаморфов скрывается. Девять лет живёт один, вдали от друзей и родных. Я представила насколько ему тяжело, и сразу так грустно стало. А потом то пиво, — вот тут я поморщилась, ибо утреннюю тошноту вспомнила, — притащили, и…
— Друзей у него полно, — не выдержав, рыкнул Дантос. — И семьёй твой драгоценный Натар тоже, знаешь ли, обзавёлся!
— Тебе лучше называть его Наилем, — аккуратно поправила я, и… храбро попятилась, ибо глаза светлости вспыхнули, а по ладоням знакомые искорки побежали. — Впрочем, если хочешь…
Я замолчала не договорив, а Дантос тихонечко, так что только звериным ухом услышишь, зашипел.