«Пришла? Не испугалась?.. Можешь еще уйти, если боишься… А выберешь след россомахи, придется идти до конца. Ну? Что ты топчешься, как глупая важенка?»
По лицам товарищей можно было заключить, что они, по меньшей мере, растерянны, но все же Ирина каким-то необъяснимым образом поняла: они не слышали «голоса», который говорил с ней.
«Мне нечего терять, — вдруг подумала Ирина. — Скоро я не буду нужна никому, даже Славику, я уже никому не нужна».
«Ты можешь потерять и то малое, что имеешь, — услышала она вновь. — Поворачивайся и уходи, уходи, пока не поздно».
«Я останусь, — упрямо подумала Ирина. — Останусь!»
Внезапно шаманка заговорила. Павел засуетился, виновато посмотрел на привезенных им людей и, как бы извиняясь, проговорил:
— Имэм говорить, все уехать домой, один оставайся. — Оленевод указал на Ирину и, как показалось той, посмотрел на нее с каким-то особенным почтением, хотя, наверное, причина заключалась в том, что каюру заплатили, а дела он не сделал, о чем Караимов и поспешил напомнить.
Старуха опять что-то сказала, и из дальнейших слов Павла стало ясно, что русскую речь ымэм Ринэна прекрасно понимала, что же касалось Памьи, тот, как вдруг выяснилось, обладал широким и разносторонним словарным запасом.
— Все назад давать, энкинкален давать, — запричитал он, безбожно коверкая слово «эквивалент», угодливо склоняясь перед гостями. Ясно было только одно — оленевод готов на все, только бы не возвращать «пырт». -Мяса, шкура, мех, сам выбирай. Извиняй, ымэм говорить, Памья слушать. Памья ымэм слушать, как балшой эрэмгин[38]. Все лыгьоравэтльан[39] ее уважать. — Речь свою он закончил неожиданно, по-боевому обратившись к Арсению: — Извиняй, камандыр.
Хозяйка сказала еще несколько слов, Памья-Павел коротко поклонился и, пятясь, направился к выходу.
Поняв, что «аудиенция окончена», Караимов и Наталья, пробурчав себе под нос «До свидания», повернулись и вышли следом за каюром. Очевидно, краткий сеанс телепатической связи с шаманкой оказался плодом не в меру разыгравшейся под влиянием необычной обстановки фантазии Ирины. Больше никто посторонний не вторгался в ее сознание.
Ринэна указала рукой в сторону, там стояло несколько белых, по всей видимости костяных, пеньков — китовых позвонков, служивших в качестве табуреток. Когда гостья по знаку хозяйки села рядом, та протянула ей миску с дымившейся жидкостью. Ирина с некоторым разочарованием отметила, что в миске оказался всего лишь чай, причем заваренный вне всяких правил — листики просто бросили в кипящую воду и подержали в ней совсем недолго. Ожидая, когда остынет бурда в миске, Ирина, избегая смотреть в лицо Ринэны, оглядывалась по сторонам. Она с удивлением обнаружила, что кроме них с хозяйкой в яранге находился еще один человек. Он лежал в гостевом, то есть отдельном пологе — некоем подобии спущенного до пола гамака, — укрытый шкурами. На полу под ним находилась шкура белого медведя. Сама не зная почему, но Ирина вдруг подумала, что неизвестный — важный гость шаманки.