Монах плакал, и горькие слезы капали с его щек в чашу со сладким вином, но он, ничего не замечая, продолжал:
— Я взял ребенка и отправился в монастырь, надеясь, что добрые обитатели его не выгонят меня. Однако и тут не смог обрести я покоя. На монастырь напали дикие ватранги, норманны из владений герцога русов и из других еще более северных земель. Ватранги перебили всех монахов, разграбили имущество, сожгли постройки. Прудентиус скончался от ран. Я принял его имя и, сопровождаемый молодым крестьянином, вызвавшимся проводить меня, отправился на север в место, которое называлось Fallacia Blanda, что означает «Сладкий Обман», норманны прозвали его la Falaesa Blanxa, или Бланшфалез — Белый Утес… Но ведь это всего лишь невысокий скалистый пригорок, правда, говорят, на ярком солнце он кажется белым.
— И ты пришел сюда? В этот замок? — проговорил Губерт и спросил: — А где же тот ребенок?
Слезы в глазах Прудентиуса высохли, лишь только на желтых морщинистых щеках остались следы их пересохших русел. Он повернул голову в сторону мальчика, который уставился на старика, сердито хмуря брови: «Что еще за загадки? Говори толком». Казалось, монах утратил способность воспринимать окружающую действительность. Юноша потряс его за плечи.
— Так куда же девался ребенок? — спросил он требовательно. — Где он?
Прошло еще какое-то время, прежде чем калека отвечал.
— Могу только сказать, — проговорил он, сделав последний глоток из чаши. — Могу только сказать тебе, что Изабелла не крестила его, я же нарек Гутбертусом, в здешних краях имя это звучит как Хьиуберт или Губерт. Ты привык к его звучанию, не правда ли?
— Да… — еле слышно проговорил юноша, стараясь проглотить заполнивший все горло липкий ком. — Да…
Славик откинулся на спинку дивана, облизывая пересохшие губы и размазывая ручонкой пот по лбу. Сегодня получилось, как никогда, здорово. Хотя под конец ему стало больно, он не мог больше выносить жестокой стали тисков, сдавивших голову.
Зеленые демоны, прежде чем показать очередную картину, требовали все больше сил. Славик заметил, что говорить с ними удавалось только в большой комнате, там, где спали мама и дядя Лёня. Там мальчик впервые увидел Бьёрна и Эйрика, там же явился к нему и дед Осип. Ничего подобного не случалось ни в комнате, где обитал сам Славик, ни в ванной или кухне. Зеленые демоны из Запредельной страны не любили посторонних, — при Женьке они не пришли. Теперь после неудачного «сеанса» Славику не хотелось общаться с другом. Не то чтобы он очень боялся насмешек, просто понял, что микер-спикер Хазбула-тов — не Тот. Кто — Тот, этого сам юный маг не знал, но полагал, что правильный человек объявится сам. Просто придет, сядет рядом, и… Славик будет знать, что он Тот, — все предельно просто. Может быть, надо будет, чтобы он почитал мамину книжку? Только вот дядя Лёня дал ее какому-то нехорошему типу, который не хочет возвращать книжку, наверное, сам пытается вызвать по ней Зеленых демонов. Откуда ему знать, что для этого нужен магический кристалл, а он у него, у Славика. Кусок стекла? Ха! Много они понимают, дед Осип не пришел бы просто так из-за какого-то стекла!