Губерт, ощутивший торжественность момента, опустился на колени. Магистр протянул руку, выхватил из воздуха и положил на плечо Губерта казавшийся невесомым изумрудный клинок.
«Посвящаю тебя, Губерт, сын Конрада Соколиного Когтя, в рыцари Зеленого камня, — раздалось в голове Найденыша. Гулкий голос приказал: — Произноси клятву».
— Клянусь… — несмело пролепетал юноша. — Клянусь… Клянусь воем волка, рыком медведя и клекотом орла… — Слова присяги сами собой рождались в моз-ту. — Клянусь исполнить волю того, кто даст мне знак. Того, кто скажет мне слово. Да будет так отныне и вовеки. Да будет так!
Магистр едва заметно качнул головой и… исчез. Испарился вместе с сонмом слуг, укрытой бархатом лестницей и мраморными статуями Арлетт…
— Бери и беги, — приказал Конрад, протягивая юноше огромный зеленый камень. — Боги древности и демоны наших дней не оставят владельца реликвии… Беги, а то опоздаешь. Сделай, как я сказал тебе, и… остерегайся больших птиц.
Губерт зажал в руке огромный изумруд, но все еще медлил с уходом.
— Возьми и это, — прохрипел Конрад, темнея лицом. Он достал из-под рваного одеяла короткий меч и моток веревки с крюком на конце. — Спустишься со стены, украдешь у крестьян клячу или мула, хотя бы и осла. И не мешкая отправляйся в Мертвую рощу, найди Бибуло. Все. Ступай.
Губерт сделал шаг назад и в померкнувшем свете закоптившего вдруг факела увидел, как содрогнулось в конвульсиях тело слепца, исказилось в страшной гримасе искалеченное лицо. Старик жутко захрипел и, несколько раз дернувшись, замер.
«Наконец-то сдох, старая скотина, — с облегчением подумал Губерт, несмотря на весь ужас своего положения, испытавший прилив сил и радости. — Да здравствует рыцарь Зеленого камня!»
Бросив последний взгляд на труп воспитателя, Губерт покинул клетку, в которой провел пятнадцать с половиной лет — всю свою жизнь.
Сколько времени прошло с тех пор, как отзвучала музыка и закончилось радостное парение души? Несколько часов? День? Два? Кажется, больше. Сколько времени скитался он по городу в поисках убежища, меняя чердаки, подъезды и подвалы? Хорошо хоть удалось немного поспать, но еще лучше то, что сон закончился и вместе с ним исчезли миражи, картины древности, в которые он погружался?
Отчаянно вдруг захотелось есть. Во рту стоял мерзкий привкус бормотухи и еще чего-то гадкого, может быть, страха или же ощущения, не передаваемого единым словом, когда вдруг чувствуешь себя таким маленьким и жалким, что любой только что научившийся ходить ребенок способен убить тебя, проткнув насквозь пухлым пальчиком.