Усатая дама возбужденно и крепко похлопала меня сзади по плечу:
— Холмс! Это был он?!..
Мой мглистый туманный мир раскололся и рассыпался на бледные осколки. Вот она — истина — наконец-то…
— Он самый, Уотсон, — бодро сказал я.
— Кто он?
— Понятия не имею. Само безумие.
Уотсон, не снимая шляпки с перьями, поскреб в затылке и уставился на тело с профессиональным любопытством врача.
— Но мы это выясним?
Я покачал головой, и поднялся, больше не глядя на мертвеца. Я и так слишком глубоко проник в его мозг, и мне совсем не хотелось и дальше потрошить… тьфу ты, ворошить его историю и его безумие.
— Это ни к чему, — сказал я сухо. — Все кончено. Кто он такой — пусть выясняет Скотленд-Ярд, если хочет.
По дороге к Бейкер-стрит, Уотсон трещал без умолку, засыпая меня вопросами, но так и не вытянул из меня толком ни слова.
— Никогда не понимал, почему вы придаете столько значения этим театральным представлениям, — ворчал Уотсон. — Ну скажите на милость, какой от них прок?! Что там видно в этом тумане? Почему вам понадобилось ходить в этом дурацком балахоне? Зачем вам понадобился мой ланцет, когда револьвер гораздо лучше? Зачем вы выскочили раньше времени и так меня перепугали — в этом плаще ведь и не поймешь кто это — я чуть не выстрелил сам… Да, и кстати, Холмс…
— Что?
— Вы мне наконец отдадите мой ланцет?..