– Прежде всего голос разума заставил императора на сей раз поставить во главе дела настоящего Мастера, – продолжал Чиун.
– Уж не тебя ли, папочка? – язвительно вопросил Римо.
– Не дерзи, – поморщился Чиун. – Кроме того, войдя, ты забыл поклониться.
– Да ладно, кончай. Ну и что он сказал?
– При виде той гнусной, позорной сцены, что ты устроил внизу, император несказанно удивился: как ты, впитывая мудрость Синанджу столько лет, можешь при этом оставаться совершеннейшим недоумком?
– А ты что?
– А я ответил, что и так сотворил чудеса – учитывая, что мне пришлось иметь дело с толстым белым лентяем.
– А он что?
– Он ответил, что от всего сердца сочувствует доброте и мудрости учителя, который все эти годы терпит нерадивость того, кто не умеет до сих пор управлять дыханием и кровообращением.
– Ну, этого он не говорил.
– Твое дыхание расстроилось настолько, что даже белый пожиратель мяса смог услышать это! – вознегодовал Чиун.
– С этим я давно справился, а что касается Смитти, про дыхание он знает только одно: когда оно совсем прекращается – это плохо. В остальном он понимает в этом примерно же столько, сколько ты, Чиун, – в компьютерах.
– Я, например, знаю, что компьютеры следует включать в розетки, – заявил Чиун. – Я знаю об этом от неблагодарного олуха, порочащего великий Дом Синанджу, который подобрал его в грязи и путем тщания и всемерных ограничений, при помощи великого знания превратил этот кусок мертвечины хотя бы в отдаленное подобие того, чем предназначено было ему стать свыше!
– Слушай, папочка, – обратился Римо к человеку, который действительно лепил и переделывал его – хотя нередко весьма занудными способами. – Смит понимает в дыхании и всяких таких вещах не больше того, что ты, например, смыслишь в демократии – вот так!
– О, я знаю, что вы постоянно лжете самим себе, что выбираете достойнейших среди равных – хотя в действительности, как и повсюду, вами правят императоры.
– Ну так что сказал Смит?
– Что твое дыхание позорит Дом Синанджу.
– Дословно – что именно?
– Он услышал шум, выглянул на улицу и сказал – «какой позор!»
– Это потому, что за мной увязалась полиция. А он не хотел лишней огласки. И имел в виду вовсе не мое дыхание.
– Не прикидывайся дураком, – возразил Чиун. – Ты вывалился из этого средства передвижения, пыхтя, как раненый бегемот – как будто ноздри твои тебе вовсе не повиновались! Смит все видел – и ты всерьез думаешь, что не это вызвало его праведный гнев, а эти ваши полицейские – которые не могут причинить вреда никому, в особенности тем, кто дает им деньги!