– Ох! – выдохнула Виола.
Машина остановилась. Из окна высунулась загорелая рука с широким запястьем и помахала им.
– Что случилось, дитя мое? – участливо вопросил Чиун. – Чем ты так взволнована?
– Его... из этой «электры» им как будто бы выстрелили.
– Какой электрик? – не понял Чиун.
– Этот автомобиль, из которого ваш друг только что кого-то выкинул, называется «Бьюик электра».
– А-а, – протянул Чиун. – Понятно. Ну, пойдем, Римо, кажется, зовет нас.
– Но как?
– Он высунул из окна руку и машет нам. Это условный знак, и мы им всегда пользуемся. Это несложно. Просто махать – и все, – пояснил Чиун.
– Нет... Я спрашиваю, как удалось ему выбросить из машины этого парня?
– Взял и выбросил, – пожал плечами Чиун, не понимая, чему она удивляется.
Если вовремя и с толком применять то, чему несколько лет учился – можно делать вещи и более сложные. А-а, она, наверное, под впечатлением от того, что Римо не захотел портить городское водопроводное оборудование.
– Если цель движется, нужно следовать за ней – так, чтобы поразить ее одним точным ударом, – объяснил он Виоле.
– Нет, но с такой силой... Как у него это получается?
– Следуя великой мудрости Дома Синанджу, – машинально ответил Чиун, так и не уразумев в точности, чем так восхищалась Виола.
Правда, те, кто не умеет управлять своим телом и регулировать дыхание, часто удивляются самым простым вещам, которые могли бы делать и сами, если бы пользовались своим организмом правильно.
Открыв Виоле дверь, Чиун пропустил ее на заднее сиденье. В углу, у окна, молча сидел человек. В руке его был зажат кольт 45-го калибра. На губах мужчины играла слабая улыбка. Очень, очень слабая. Обычно так улыбаются те, кто только что сотворил какую-нибудь ужасную глупость. Так оно и выло – джентльмен с револьвером пытался по глупости выстрелить в другого джентльмена, с жилистыми запястьями, расположившегося на переднем сиденье.
На середине этой попытки жизнь его окончилась. Над левым ухом джентльмена виднелась небольшая вмятина – ее хватило как раз для того, чтобы вдвинуть височную долю мозга в мозжечок и зрительный нерв. Последней информацией, которую получили клетки его серого вещества, был краткий призыв «кончай работу». Информация дошла очень быстро – вмятина еще только-только оформилась; еще пару секунд по инерции сокращалось сердце, но, не получая сигналов от мозговых клеток, вскоре замерло.
Печень и почки, перестав получать от сердца свежую кровь, также прекратили работу; организм джентльмена объявил всеобщую забастовку под названием «смерть».
– Все в порядке, мисс Пумбс, – кивнул Римо. – Он не будет тревожить вас.