— Тебе, Чет, мелочь может уже и не понадобиться, — заканючил он, когда я предложил ему раскошелиться. — Если хочешь, я могу дать тебе расписку.
— Предпочитаю наличные. Ведь может так случиться, что не успею присовокупить эту сумму к своему текущему счету.
— Коль скоро разговор зашел о твоем состоянии, Чет, хочу осведомиться, успел ли ты внести меня в завещание? — съязвил Берни, выкладывая деньги.
Вошел Питерс:
— Собрались? Мы готовы, и дело теперь за вами.
Я поднялся:
— Не поминай лихом, Берни. Если не вернусь, то все свое имущество завещаю в твою пользу.
— Серьезно? — лицо Берни просветлело. — И телевизор?
— И телевизор, выжига несчастный.
— Нам пора, — Питерс оскалил зубы, что у него означало улыбку.
Мы дошли до конца коридора, где нас поджидал Крид.
— Все продумано до мелочей. Во время прогулки вы ни на секунду не исчезнете из поля зрения моих людей. Держитесь середины тротуара и графика движения. Тогда будет полный порядок, — подбодрил он.
— Надеюсь, — я взглянул мимо него через раскрытую дверь на улицу, словно это был уже потусторонний мир. — Всего доброго.
— Даю вам минуту, потом выхожу следом, — сказал Питерс.
Кивнув, я перешагнул через порог и, спустившись по ступеням, оказался на темной безлюдной улице. Нащупав в кармане рукоять пистолета, я почувствовал себя несколько спокойнее.
— Не подстрелите меня ненароком, — бросил я Питерсу, подошедшему к двери.
— Напрасно волнуетесь, я ведь обязан вас опекать, а не подпечь, — рассмеялся тот.
Он произнес это слишком самоуверенным тоном, и я опять пожалел, что не придумал более безопасного способа поймать бандита.
— Глядите в оба, — попросил я и, чувствуя себя совершенно обреченным, побрел вдоль скупо освещенной улицы, крепко сжимая пистолет.
Шагов через пятьдесят мое внимание привлек здоровенный детина. Он курил и скользнул по моей фигуре небрежным взглядом, а когда мы поравнялись, прошептал:
— Бьюсь об заклад, старина, что у тебя трясутся поджилки.
Я прошел мимо, не удостоив его вниманием. Путь до гостиницы казался бесконечным. Каждый раз, когда мимо проезжала машина, волосы у меня на голове шевелились, как живые, вид случайного прохожего вызывал приступ сердцебиения, даже черная кошка, перебегавшая дорогу, заставила меня подпрыгнуть от неожиданности. Когда я пересек мостовую и поднялся по ступеням гостиницы, пришлось на мгновение задержаться, чтобы вытереть платком лицо от выступившей испарины. Затем я вошел в вестибюль.
Ларсон листал журнал. Увидев меня, он кивнул. В плетеном кресле расположился коренастый мужчина, читавший газету. Не отрываясь от чтения, он пробормотал: