— Каждый выживает как может. Если бы аристократия обладала возможностями, которые есть у метаморфов, она бы тоже этими возможностями пользовалась.
Их светлость спорить не стал, более того — кивнул. И настроение его чуть-чуть, самую малость, но улучшилось. Это было опять-таки закономерно. Просто есть вещи, которые от нас не зависят, и только законченный глупец может всерьёз расстраиваться из-за своей неспособности на эти вещи повлиять.
Те же одарённые метаморфы… Они живут среди людей очень давно, но об их присутствии мало кто догадывается. Метаморфы — один из множества подводных камней, которые нас окружают, только и всего.
Выкорчевать этот камень? Уничтожить? Допустим, это возможно. Но что изменится? Жизнь людей станет лучше? Что, в самом деле?
Озвучивать последний вопрос я не стала — герцог Кернский, будучи человеком опытным и умным, безусловно, сам всё понимал. И к моменту нашего выезда из дома, окончательно расслабился, и даже заулыбался.
Я тоже улыбалась, хотя некоторые нежелательные мысли тема всё-таки всколыхнула. Ведь я могла стать одной из них. Из тех, кто годами живёт под чужой личиной и притворяется тем, кем никогда не являлся.
Более того, девять лет назад мне ужасно этого хотелось. Сейчас, шагая в своём истинном облике и под настоящим именем, рука об руку с Дантосом, я понимала, как была в свои пятнадцать глупа…
Сидим. Сидим в роскошной, наполненной светом множества магических светильников гостиной, и… да-да, опять пьём чай! Разговор идёт неспешно и даже вяло, темы тоже невесть какие — погода, природа и ощущения от пребывания в столице.
Причём последнее относится, разумеется, не к нам, и даже не ко мне! О впечатлениях спрашивают наших ушастых гостей, эльфов. А те… улыбаются и сдержанно хвалят оказанный им приём.
Роналкор благодушно кивает. Дантос не менее благодушен и, подобно представителям «высокого» народа, расточает улыбки. Я, как ни странно, неудобств также не испытываю и до неприличного часто запускаю руку в вазочку с шоколадными конфетами. И только большой начальник из управления магического надзора хмурится и нетерпеливо ёрзает в кресле. Ему страсть как хочется, чтобы разговор свернул в другое, в полезное русло.
Эльфы это ёрзанье, разумеется, видят, но заговаривать о древней магии не спешат. И чем дальше, тем сильнее становится ощущение, что длинноухие делиться знаниями вообще передумали.
Вернона такая ситуация, безусловно, расстраивает. Нам с Дантосом, по идее, тоже расстроиться нужно, ведь записей Ласта, на которые так надеялись, в «логове» не нашлось, но, вопреки здравому смыслу, мы воспринимаем эльфийское молчание совершенно спокойно. Да, оба! Ибо нежелание их светлости зависеть от ушастых оказалось заразным.