— Можете сколько угодно смеяться надо мной, Кэп, но на всей реке нет другого человека, который может из любой ерунды состряпать такое, что пальчики оближешь!
— Что верно, то верно, Эзра, — кивнул капитан. — Эзра плавает со мной с тех самых пор, когда я впервые около двух лет назад стал возить уголь по реке. Из старожилов больше никого не осталось. Приходится почти каждый рейс нанимать новую команду, капитан Хоукинс.
Работа на барже очень тяжелая, и обычно матросы после первого же плавания бегут.
— Боюсь, я больше не имею права называться капитаном, мистер Клейборн, — мрачно заметил Джеб.
— Почему же, сэр? — Карие глаза Кэпа моментально стали серьезными.
После минутного колебания Джеб рассказал ему свою печальную историю.
— Да, мятежники жестоко обошлись с вами. Если доберетесь до Англии, вам не поздоровится. Хозяин фрегата сотрет вас в порошок. Еще мальчишкой я плавал на морских судах и всякого повидал. Такая жизнь оказалась мне не по нутру. Дружище Хоукинс, а если взглянуть на это дело с другой стороны? Может быть, и к лучшему, что вы теперь свободный человек?
— Я с детства на море и не представляю себе другого занятия в жизни.
— Но что мешает вам попробовать себя в чем-то другом? В здешних краях для умного и предприимчивого человека открывается масса возможностей схватить фортуну за хвост. Как только король Георг прекратит эту заварушку, судоходство на реке станет куда более оживленным, чем теперь. И потом… — Кэп прищурился. — Если женщина торгует своим телом, то какая ей разница, с кем спать.
Слова Кэпа заставили Джеба вспомнить о Саре, Это замечание не рассердило его, поскольку он даже не обмолвился о Саре, рассказывая свою историю. Однако на его лице отразилось беспокойство, что привело Кэпа в недоумение.
— Я не хотел обидеть вас, дружище Хоукинс, — сказал он.
— Вы и не обидели, Кэп. — Джеб отхлебнул из кружки. — Знаете, чего я не могу понять? Почему вы идете только по ночам?
— Да уж, — усмехнулся Кэп. — Естественно, что такая вещь может показаться странной морскому капитану. Дело в том, что испанцы приняли эдикт и установили блокаду на реке. Они запрещают британским и колониальным судам доставлять грузы в Новый Орлеан. При этом сами они нуждаются в угле, который я перевожу, не говоря уж о том, что их собственные грузы лежат на складах из-за отсутствия транспорта. Поэтому они сквозь пальцы смотрят на наши передвижения. Но они иногда задерживают проходящие через посты суда. Правда, делают это не раньше, чем мы разгрузимся в Новом Орлеане. Владельцам плоскодонок проще: они разбирают суда после разгрузки и продают их на доски. Перевозчикам угля куда труднее.