Кто я? Героиня «Ослиной шкуры», с мужчиной, который мне в отцы годится?
Золушка? Какой, наверное, дурацкий вид был у меня вчера: на песке, в отделанных беличьим мехом шлепанцах.
Надо постараться не быть Красной Шапочкой и не дать Серому Волку меня съесть!
Волков я уже навидалась. А теперь мне хочется видеть море.
Надеюсь, сегодня ночью Люк не замерзнет. Я положила сверху еще одно одеяло, но хочу, чтобы окно осталось открытым. Шум волн – это безумно здорово. Их медленный и размеренный ритм заставляет забыть о человеческой суете. Кто я по сравнению с океаном? Кто я на этой земле? Песчинка, как все остальные. Вместе с песчинками, которые давят на те, что внизу, мешая им дышать.
Если Люк замерзнет, он инстинктивно прижмется ко мне. Я почувствую его такую нежную кожу, а его дыхание убаюкает меня. Я уверена, что оно будет мерным, как шум волн. Потому что такова жизнь. Мы ищем гармонии, чтобы нам было лучше. И чтобы стерпеть, что мы песчинки, которые задыхаются под другими.
Вынырнув из своего сна, Поль прежде всего услышал шум волн, доносящийся через приоткрытую стеклянную дверь. Потом стук посуды из кухни. Он натянул штаны, не стал снимать футболку, в которой спал, и молча двинулся на звук. Людовик, в нагруднике, сидел за столом и грыз сухарик. Жюли обернулась, и на ее хорошеньком личике появилась улыбка.
– Хорошо спала? – спросил Поль.
– Очень! Как же странно это присутствие моря! Нет необходимости считать баранов, убаюкивает мгновенно.
– Ты нашла чем позавтракать?
– Нет, вроде ничего нет. Вот, нашла сухарики для Люка, он проголодался, но, в общем-то, больше ничего в буфете не нашлось.
– Заглянем в пекарню, там есть все, что нужно. Одень Людовика, на улице свежо.
– Это далеко?
– Пятьдесят метров.
Едва они отворили дверь в лавку, хозяйка расплылась в широкой улыбке и пошла им навстречу, чтобы обнять Поля и крепко расцеловать его.
– Привет, Поль! Приехал?
– Привет, Аннет. Познакомься, это Жюли.
Тогда хозяйка обняла Жюли, чтобы так же искренне расцеловать ее.
– И ты прятал от нас такую прелестную юную женщину!
– Только не говори ей, что она мне в дочери годится, она не хочет, чтобы думали, будто я ее отец.
– Очень зря, мадемуазель. Поль обворожительный мужчина и отменный отец.
Жюли вежливо улыбнулась и смущенно посмотрела на Поля.
– К тому же он будет счастливым дедушкой, – продолжала хозяйка, склоняясь к Людовику, который спрятался за мать, краем глаза поглядывая на незнакомую тетю.
Та вернулась за прилавок, взяла с витрины бриошь, отрезала кусочек и протянула малышу:
– Бери, зайка! Надо воспользоваться твоим пребыванием, чтобы ты слегка распушился! Вы надолго?