Вскоре мужик вышел из дома, осторожно осмотрелся и пошел по переулку. Начали оправдываться мои худшие опасения.
Я отпустил его подальше и направился за ним. И не очень удивился, увидев, что он входит в церковь – что-то подобное я и предполагал.
Мужик пробыл в церкви недолго, вскоре вышел. Следовать за ним я не стал, не интересен он мне – обычный «почтовый ящик». Получил сообщение – передал. Гораздо интереснее было бы пообщаться с вышедшим священником – тем более что он повел себя странно. Выскочил из церкви во двор, заметался – видимо, решал, что делать? Захватить Иону самому – сил нет, людей оружных и опытных – тоже; сообщение передать дальше – сумерки уже на улице. А упустить нас ему явно не хочется – боится, что утром и след наш простынет.
Наконец священник принял решение и быстрым шагом пошел по улице, но, к моему облегчению, недалеко. Вошел без стука в ворота избы, пробыл во дворе несколько минут, вышел и уже спокойной походкой вернулся в церковь. Очень интересно!
Я издали наблюдал за избой, куда заходил священник.
Вскоре открылись ворота, на старом мерине выехал верховой – одеждой ремесленник.
Мерин трусил неспешно, видно – отбегал свое. Я шел сзади. Всадник выехал из села, и я забеспокоился. Стоит мерину прибавить ход – я за ним не поспею. Жалко, что мой конь на постоялом дворе. Тогда надо догнать и порасспрашивать мужика.
Я рванул за всадником – благо он не оборачивался. Когда уже приблизился, с дороги сместился на обочину. Там трава, она приглушит топот. Догнав, я резко дернул всадника за ногу. Не ожидавший нападения мужик свалился с лошади, но не упал – я вовремя поддержал. Зачем мне покалеченный?
– Здорово, мужик!
– И тебе здравствовать. Чего бросаешься на людей? У меня и денег нету.
– Не за деньгами я. Чего приходил к тебе священник?
Мужик слегка растерялся, потом ляпнул первое, что пришло в голову:
– Крестины завтра – внука крестить буду, вот поехал кумовьям обсказать.
– На ночь глядя? – Я вытащил нож из ножен. – Если ты еще не понял, то я не тать. Хочу услышать, куда путь держишь и что велено передать?
Глаза у мужика забегали. Говорить ему явно не хотелось. Я слегка кольнул его острием ножа.
– Считаю до трех. Не скажешь – обстругаю, как полено, только и оставлю, что язык, чтобы сказать мог. Веришь?
Мужик разразился длинным матерным монологом. Надо поучить. Кончиком ножа я резанул по руке. Разрез длинный, но для жизни не опасный. Мужик взвизгнул и замолк, лишь глядел на меня испуганно. Только сейчас он осознал, что я не шучу и угрозы мои – всерьез.
– В соседнее сельцо велено было ехать, в церкву. Там передать местному священнику – Иона здесь, торопитесь, утром уйдет.