– Будем признаваться?
– В чем? – усмехнулся арестант, словно сидел на дружеской беседе. – Мы ничего не успели сделать. Поторопились вы маленько, ежели хотели взять нас с поличным.
– Ну, тут не успели, а раньше успели. Меня интересует смерть городового Одежкина.
– Какого еще Одежкина? – удивился арестант.
– Которого вы убили три дня назад во дворе дома Мохова в Плотничьем переулке.
Разъезжалов был озадачен.
– Три дня назад? А в котором часу это случилось?
– Вечером, около одиннадцати.
– Ну, тут уж вы облапошились! – развеселился каторжник. – Три дня назад об эту пору мы всей шайкой отмечали мои именины. В ресторане «Повар». До двух часов ночи гудели. Спросите обслугу – она подтвердит.
И сыщик сразу понял, что арестованный говорит правду.
Еще через час Яковлев, Прозоров и Лыков докладывали губернатору о поимке преступников. Точнее, докладывал полицмейстер, а остальные молчали. Петр Яковлевич был в своем рапорте объективен.
Баранов выслушал и спросил:
– Я правильно понял, что все сделал Лыков?
– Фактически да. Он обнаружил маклака, связанного с Разъезжаловым. Он же его расколол и заставил выдать убийц. Он же, собственно, и арестовал.
– Алексей Николаевич! – повернулся к сыщику губернатор. – Благодарю вас за службу! Завтра же будет в телеграмме министру.
– Да бог с ней, с телеграммой, Николай Михайлович. Убийца городового Одежкина не найден.
– Но зато обезврежена опаснейшая шайка беглых каторжников.
– Согласен, это хорошая новость для города и ярмарки.
– Что вы намерены делать дальше? Где искать убийц?
– Сейчас я намерен отдохнуть. Все-таки взяли трех лихих людей, и без капли крови. Переволновался немного…
– Да, конечно, я понимаю. Завтра прошу ко мне в удобное для вас время. Подумайте, чем мы еще можем помочь в вашем дознании. Не смею задерживать.
В коридоре Лыков не удержался и сказал полицмейстеру:
– Вот видите, Петр Яковлевич! В последний момент мы сегодня успели. Еще чуть-чуть, и они зарезали бы купца. Может, и хористку тоже: зачем им свидетель? А вы методы мои бессовестными называли…
– Виноват, Алексей Николаевич! – сказал Яковлев, вставая перед сыщиком во фрунт. – А вы преподали мне урок. На всю жизнь запомню. Извините еще раз, и – спасибо!