- Ах, перестань! - воскликнула Доминик. - Послушай, это смешно. Мы Сидим здесь, обсуждая всякие банальности, и молчим о том, что занимает нас обоих больше всего! Ты должен поговорить со мной, Винсенте. Я хочу знать, чего мне ждать!
- А чего ждать мне? - парировал он жестоко.
- Я не понимаю.
- Правда? А по-моему, понимаешь. По-моему, ты прекрасно понимаешь. Ты начала вес это, Доминик. Не я.
- Как ты можешь так говорить? Я только повторила то, что мне сказали.
- Истерично, - жестоко поправил он ее. - Когда ты вчера сюда вернулась, ты вела себя, как одержимая. Ты не готова была вести спокойный разговор. Ты слушала эту женщину - эту змею - и во всем ей поверила, хотя и знала, что она славится своими сплетнями!
- Но ты не помог мне! Ты позволил мне все это сказать! Ты даже не пытался объяснить.
- А почему я должен был перед тобой оправдываться? - Он резко встал. - Я никому не даю отчета в своих поступках!
- Я твоя жена, Винсенте! Он выразительно посмотрел на нее и, подойдя к окну, мрачно уставился вдаль. Аппетит Доминик, и без того не слишком хороший, окончательно покинул ее, и, оттолкнув тарелку с рогаликами, она потянулась за сигаретой. Закурив, она стала пить кофе, пытаясь представить себе, каково это будет: жить недели, месяцы.., даже годы в такой атмосфере.
Она хотела бы спросить его где он был прошлой ночью, но сомневалась, что он вообще ответит ей.
Повернувшись к ней, он сказал:
- Мне сегодня надо ехать на завод. Что ты будешь делать?
Доминик покраснела.
- Я не знаю.
- Я хочу совершенно определенно сказать, что не желаю, чтобы ты ездила снова в Бела-Виста без моего позволения. - Его голос был холодным, как лед.
Доминик огорченно слушала, а потом неожиданно к ней вернулась ее природная стойкость. Как он смеет считать после всего происшедшего, что может диктовать ей, когда и куда идти! Она подняла к нему взгляд и сказала:
- Если я захочу поехать в Бела-Виста, я поеду!
Голос ее звучал хладнокровно и спокойно, ничем не выдавая бурю чувств, бушевавшую в ее душе.
Винсенте прислонился к оконной раме.
- Ты так думаешь?
- Я знаю! - В голосе ее слышалось презрение. - Что ты сделаешь? Как помешаешь мне? Свяжешь меня? Запрешь в комнате? Ты боишься, что я еще что-нибудь услышу о твоих недостатках?
Винсенте выпрямился. Лицо его потемнело, глаза яростно горели.
Но Доминик чувствовала себя уверенно, давая выход своей боли, гневу и унижению. Это было какой-то разрядкой, и она не собиралась от этого отказаться, каким бы пугающим ни казался Винсенте.
- Я буду говорить с тобой, как хочу! - воскликнула она, вскакивая. - До сих пор я сдерживалась, я позволила тебе захватить инициативу, не давать мне" никаких объяснений твоим действиям и видела один только гнев. Я даже вообразила себя героиней этой.., черной комедии! Но с этим покончено. Похоже, ты кое-что забываешь. Я не из ваших беспомощных испанских и португальских сеньорит! Я англичанка, а в Англии мужчины считают женщин людьми, а не игрушками, не бесполезными побрякушками!