Потом он задышал громче и чаще, его сознание стало прозрачным и очень чутким. Лотар даже удивился, насколько совершенна техника психических реакций у бывшего раба. За считанные секунды он привел себя в состояние, к которому Лотару пришлось бы готовиться не менее часа.
Сухмет стал отстраненным, словно и не вполне жил в этом мире. Потом шагнул, как сомнамбула, в сторону, вперед, сделал несколько шагов назад. Вдруг легко, как ветер пролетает по вечерней траве, подошел к одной из рукописей и начал ее читать.
Но в таком состоянии читать ему было очень трудно. Он получал информацию по каким-то другим каналам, и чтение — самый человеческий из всех видов медитации — откровенно не совпадало с его настройкой на что-то таинственное и высокое. Прошло почти полчаса, прежде чем он отложил эту книгу в сторону и перешел к какому-то манускрипту в дальний угол комнаты.
Здесь он попытался чуть-чуть изменить сознание, чтобы вспомнить или даже выучить заново, используя глубокие пласты прежних своих знаний, тот язык, на котором этот текст был написан. Это ему удалось. За окном уже стало смеркаться.
Лотар было подумал, что они напрасно теряют время, но Сухмет бросил на него обжигающий гневом взгляд — мысли о неудаче могли разрушить тонкую ткань Сухметовой магии.
Как ни жаль, но и второй манускрипт не содержал ни малейшего намека на ответ. Вся труднейшая, изящнейшая, квалифицированнейшая работа Сухмета оказалась напрасной.
И лишь в четвертый раз, когда восточник принялся читать что-то, совсем уж не сулящее надежды, как понял Лотар его состояние, воздух в комнате вдруг дрогнул. Если это было и не совсем то, что нужно, то очень-очень близкое.
Лотар оглянулся на взломанную дверь. Рубос сидел на полу с секирой на коленях. Шув устроился на принесенном снизу табурете и держал одну тонюсенькую свечку. Из кармана его сюртука торчала дюжина таких же свечек. Он готов был сидеть хоть всю ночь.
— Интересно, — произнес наконец Сухмет надтреснутым от усталости, еще отстраненным голосом. — Оказывается, эта штука названа Колоколом Времени. И тут говорится: “…помимо того что это магическое сооружение не дает выйти за него каждому, кто не знаком с оборонительной магией Секми-Раша…”
Внезапно он почувствовал, насколько устал. Оглянулся, увидел диван, сел на него и поднял книгу, стараясь осветить ее темные страницы последними лучами из гаснущего окна.
— От себя замечу, господин мой, что этот раздел относится едва ли не к самой черной и секретной из боевых магий Подсмертного слоя миров, и ссылаться на нее — все равно что ссылаться на то, что никогда не происходит дважды. — Восточник слабо улыбнулся бледными губами, хотя от такой шутки не получили бы удовольствие даже математики. — Так-с… Дальше вот что: “Он — то есть Колокол — ограничивает пространство и накапливает в его пределах зло, вырабатываемое людьми и животными, растениями и стихиями, духами и пришедшими туда демонами…” Которое, опять же позволю себе небольшой комментарий, в обычном состоянии, благодаря священному правилу Демиурга, рассеивается и перестает быть опасным. — Сухмет задумчиво перевел взгляд на свечу в руке Шува. — Эй, трактирщик, что же ты держишь свечу там, когда она нужна мне здесь?