— А как ее муж? — невзначай спросил Герман. — Ведь он не глуп и в прошлом офицер. Есть еще один немаловажный фактор.
Князев опять остановил мертвый взгляд на переносице Войцеховского.
— Какой? Говори, дружище.
— Он молод, Олег Пантелеевич. На 15 лет моложе Золотоножки и на 25 моложе вас. Улыбка Войцеховского, как у всех жестоких людей, была неповторима. Тонкие губы поползли к левому уху.
— В каком году вы окончили школу “штирлицев” в Москве?
— В 90-м, Олег Пантелеевич.
Сразу чувствуется, что в 90-м. В мое время первой заповедью чекиста была заповедь Сталина:
“Нет человека — нет проблемы!” С тех пор в этом отношении мир не изменился.
— Пожалуй, время тогда было слишком опасное даже для чекистов, — попытался возразить заместитель. — Год-два — и свои своих же убирали…. до седьмого круга. Князев процедил:
— Гибли в основном дураки. А Ворошилов, Каганович, Вишинский были поумнее, потому и выжили. Среди интеллигентов взять хотя бы того же Алексея Толстого… масса людей жили, как сыр в масле…
“Как же, катались как сыр в масле, — подумал Войцеховский, — а в случае прихоти сухорукого, сдавали своих жен и матерей на “живодерню”.
— Ну, а если бы вам, Олег Пантелеевич, пришлось подписать бумагу под сфальсифицированным компроматом на вашу мать или отца, как бы вы поступили, — не сдержался Войцеховский.
Князев ответил равнодушно с интонациями скучающего человека:
— Я, Герман, детдомовский, родителей не знаю. Но, если вспомнить детдом, там каждый второй подросток мечтал найти родителей, чтоб им отомстить за поломанную жизнь. В этом мире нет жалости и быть не может. Сталин это очень хорошо понимал.
Разговаривать с Князевым на темы морали было абсолютно бесполезно. Сытый, как правило, не понимает голодного, как и здоровый больного. Впрочем, подобное сравнение здесь уместно только наполовину. Есть люди, которые после перенесенных холода и голода, душевных и телесных мук, стали только сострадательнее и великодушнее.
Новый начальник жмеринской милиции подполковник Федор Семенович Пороховой с нарядом милиции приехал буквально через 10 минут после разбойного нападения на квартиру Франца. Раненый бандит в луже крови не подавал признаков жизни.
Не лишенный юмора полковник сказал слова, после которых все рассмеялись:
— Можно подумать, что дверь вышибал Дукалис… Хорошая работа. Франц заметил:
— Не будь здесь Артема Фляжникова, этот Дукалис положил бы всех.
— Согласен с вами, но, позвольте, Фляжников, ознакомиться с вашим разрешением на ношение оружия.
Артем подал удостоверение.
— Документы в порядке, полковник, вот собирался в ваших лесах поохотиться, заехал к другу, а тут — пожалуйста.