— Смотри, Золотоножка, — шепчет Мери, — возле колодца огромный чан для дождевой воды. Он ржавый, старый, никому еще 100 лет не будет нужен. Если влезть в чан и поднять прохудившееся дно, откроется тайник. Картины в целлофановых мешках. Там в мешке есть кое что другое, не вздумай даже прикасаться, не то что разворачивать.
— Что именно? — спросила Золотоножка. — Говори до конца, не люблю покупать кота в мешке.
Мери заинтересованно на нее посмотрела.
— Там мужские игрушки, они тебе не понадобятся.
— Что именно? Говори, не тяни!
— Два «Калаша» и два пистолета системы “Глок”.
— Не понимаю, зачем твоему брату понадобилось оружие, — сказала Нина, — ведь, насколько я поняла, он вор, а не бандит.
Мери согласно кивнула головой…
— Оно то так, но не забывай, что мы жили в Санкт-Петербурге. Там носят оружие даже студенты торгово-экономического техникума. Оружие у нас неотъемлемая часть каждого нормального мужчины.
— А может ненормального, — пошутила Золотоножка. — Ведь это срок и немалый.
— Ты не права, Нина, — ответила Мери. — Человек должен иметь, чем защищаться. Однажды нас с братом бандиты вывезли на машине за город. С Бахи захотели получить деньги за просто так. К нашим головам приставили стволы. Я тогда карате не владела. Еще минута и нас бы пришили. Они не подозревали, что у барыги может быть ствол. Баха на резинке в рукаве приладил “тетешник”, как в одном американском фильме. Он шлепнул их почти в упор. Мы свалили да еще и унесли 10 штук зелени. А ты говоришь “ненормального”. Риск благородное дело. Недаром люди по этому поводу придумали поговорку.
— Может ты и права, — сказала Нина, — просто у нас на Украине бандитизм не на таком уровне как в России, тем более в Санкт-Петербурге. У нас мочат больше кухонными ножами и бутылками из-под водки.
Они рассмеялись. Смех женщин прервал скрип открываемой двери.
— Принимайте новеньких, девахи, — крикнул прапорщик и железная дверь закрылась.
В камере остались два типажа, определить пол которых для нормального человека было бы весьма проблематично.
Первая из двоих “женщин” напоминала злобного орангутанга, который вот-вот начнет рвать окружающих на куски. Вторая особа, плоскогрудая, мускулистая в мужской майке и ватных штанах, улыбалась гнусной улыбкой, которые бывают только у зэчек, с рождения не видевших свободы. Плоскогрудая не заставила себя долго ждать.
— Чего, хахлухи, уставилисъ… на нас картинки не висят, — процедила она. — Лучше мне и маему мужику подгоните место. Вон то, — указала на койку Золотоножки.
Подобного никто в камере не ожидал. Эти двое были из мира, который где-то существовал… вернее, существовали его отголоски, а сам он уже умер.