К тому времени связи кремлевского “кладовщика” были неограниченны. Расплачиваться приходилось щедро, но золота из заброшенной шахты хватало. Бизнес Павла Космакова процветал.
И все же бывали моменты, когда кремлевского Гобсека охватывал панический страх. Как правило, такое ощущение он испытывал после бесед с плотным человечком, обладателем круглых очков. Казалось, змеиные глаза видят все. В такие моменты Павел Космаков врывался в кабинет старого друга:
— Пора завязывать, Ян!.. Толстый хорек что-то подозревает. Ты уедешь за границу, а меня он в Бутырках подвесит за яйца и снимет шкуру.
Человек без нервов Ян Войтович был несокрушим:
— Брось гнать пургу, Павел. Он сам боится. Не сегодня-завтра генералы его пустят в расход.
Слова Войтовича успокаивали расшатанные нервы. Для полного расслабления Космаков выпивал стакан Греми[12], закусывая сушеной дыней.
— Убери Гриневича. После последнего аукциона он затребовал сумму, которая больше твоей доли.
Наполовину латыш, Ян Войтович обладал дикой скупостью. Желваки под пергаментной кожей вздулись.
— Сколько?!. Сколько запросила эта мразь?!
— Двадцать тысяч золотом.
— Ладно, сделаем по-старому принципу. Отправлю его в командировку, с которой он не вернется.
— А как быть с каталогом оставленных вещей за последние пять лет? Пожар уже не пройдет.
Войтович поморщил лоб. Но в гениальности этого человека Космаков не сомневался.
— Отправим якобы на экспертизу в Ленинград. По дороге устроим налет. Кстати, Павлуха, по каким ценам ты сплавляешь это барахло? — улыбнулся мертвой улыбка садиста. — Может, увеличим мою долю?
Войтовича Космаков не боялся и хорошо знал. Возиться с товаром инквизитор-латыш в жизни не станет. Звонкое золото с рук компаньона — другое дело.
— На десять процентов согласен. А если ты не согласен, попробуй сам. Кроме головной боли ничего не наживешь.
— Ладно, ладно, Павлуха, не горячись, — хлопнул его по плечу Войтович. — Проценты я принимаю и пусть каждый занимается своим делом.
В 1952 году сотрудница кремлевского отдела кадров, его законная жена Руфина Иосифовна, родила Павлу Космакову сына. Вглядываясь в бесцветные близко посаженные глазки младенца, бывший приказчик думал: “В стране пролетариата родился новый миллионер. Кем вырастет этот человек, что скажет, когда отец покажет ему сокровища казахстанского подземелья?”