- Продолжай со мной говорить, - шепчет Дрю.
Я замираю.
- Разве шум не усиливает твою головную боль?
Густые ресницы порхают вверх, отбрасывая тени на его щеки.
- Твой голос - это не шум. Это песня, которую я хочу слышать раз за разом.
О. Мой. Бог.
Я глубоко вздыхаю и начинаю пощипывать его кожу вдоль линии роста волос. Дрю тихо стонет.
- А твое полное имя Эндрю? - не самое блестящее направление разговора, но я любопытна.
Уголки его губ немного приподымаются.
- Неа. Я просто Дрю, - он говорит тихо, едва ли громче бормотания. - Маме не нравились прозвища. Она решила, что меня назовут именно так, как они с отцом хотят, чтобы меня звали. Так что я просто Дрю Бэйлор. Никакого второго имени.
- В некотором роде я люблю твою маму за это, - говорю я мягко.
Его глаза открываются и встречаются с моими. В них все еще плещется боль, но также там скрывается тепло, замечая которое, я краснею.
- Она бы тоже тебя полюбила.
Нет, она бы не полюбила меня. Какой бы матери понравилась девушка, которая общается с ее бесценным сыночком лишь ради секса? Никакой. Я прижимаю ладони к его щекам, фактически закрывая Дрю обзор, а затем провожу большими пальцами по крыльям его носа и щекам, глубоко нажимая.
- Христос, - выдыхает Дрю, - как же это приятно.
- Знаю, - я немного улыбаюсь.
- А что на счет тебя? - спрашивает он. - У тебя есть второе имя?
- Мари, - я глажу вдоль его челюсти. Мышцы здесь такие напряженные.
- Анна Мари, - произносит он нараспев. - Мне нравится.
Дрю замолкает, и я начинаю мурлыкать, не песню правда, просто мелодию, чтобы заполнить тишину. Он вздыхает, и его тело сильнее расслабляется от моих прикосновений.
- Когда твой день рождения, Анна Мари?
- Ты хочешь, чтобы я начала сожалеть о том, что сказала тебе свое второе имя?
Его улыбка неуверенная, будто парень снова испытывает прилив боли.
- Просто ответь на вопрос.
- Зачем, - я запускаю руку в его волосы на затылке, нащупывая основание черепа. Его мышцы в этом месте такие тугие, что мои пальцы едва ли могут вжаться в его плоть. - Собираешься вручить мне подарок?
- Ты так об этом говоришь... О, боже, это место... - его брови сходятся в гримасе. - Боже, сделай это еще раз, Джонс.
Жар разливается по моей коже, но я подчиняюсь. Он дрожит, а его длинное тело дергается, словно это прикосновение освобождает Дрю от боли.
- Ты так об этом говоришь, - повторят он, возвращаясь к теме подарков, - что теперь я в некотором роде обязан сделать тебе подарок, верно?
- Не напрягайся, - бормочу я, пробегая пальцами вдоль его скулы, прежде чем ответить. - Ты меня этим нервируешь, Бэйлор. Скажи тогда, когда твой день рождения?