— Когда ты ощутила, что это нормально, то есть, когда ты испытала потребность как девушка или женщина, ну, в каком возрасте тебе захотелось одеваться и вести себя, ощущать себя как...
— Выкладывай уже. Просто задай вопрос.
— Хорошо. В каком возрасте ты почувствовала, что хочешь быть сексуальной?
Ее широко распахнутые глаза метнулись ко мне, и она уставилась на меня через стол.
— Тебе тяжело сказать вслух слово сексуальность?
Я покачала головой.
— Нет. Но для меня тяжело размышлять над этим понятием и не запутаться. Думаю, я не до конца понимаю, что такое сексуальность.
Она задумчиво кивнула, снова глядя в свое меню.
У нас было свидание в понедельник... друг с другом. Мы делали это с тех пор, как нашли себе работу за лето. Это был предлог, чтобы нарядиться, потому что иначе я проводила все время либо в смокинге, либо в мешковатых джинсах и мужских футболках с концертов.
Я пыталась исследовать понятие традиционной женственности: духи, макияж, кружевное нижнее белье, платья, украшения, туфли — потому что не хотела отмахиваться от того, чтобы наряжаться, даже не попробовав.
Да, я осознавала, что "традиционная женственность" исторически была пропитана женоненавистничеством. Тем не менее, я расценивала решение сторониться женственности из-за шовинизма таким же ущербным, как и пожизненное ношение кружевного нижнего белья, только потому что оно нравится мужчинам.
Я хотела исследовать эту часть для себя, не назло или из-за другого человека. Если я захотела бы изменить что-то в своем стиле или усовершенствовать его, то только из-за чувств, которые я испытывала бы при этом. Не из-за того, что я хотела заставить кого-то почувствовать себя лучше или посмотреть на меня по-другому.
По крайней мере, с этого все началось. Но после того, как я увидела Мартина в прошлое воскресенье и осознала, как это было больно, когда тебя рассматривали всего лишь как платонического друга, то начала сомневаться из-за того, что у меня могли быть более глубокие, подсознательные мотивы для изучения моей женственности.
Например, одной из моих наименее здравых мыслей было: "Возможно, если бы я была сексуальнее и более традиционной девушкой, Мартин не смог бы забыть меня так быстро".
Так что... да. Нездоровые мысли. По этой причине я до сих пор не отыскала и не прочитала ни одно интервью Мартина. Я не хотела, чтобы он был причиной моих решений.
Следовало отметить, что я всё ещё не решила, что думать о предложенной Мартином дружбе или о том, стоило ли мне сделать макияж и надеть вычурную одежду.
Что касалось одежды, то поначалу у меня все чесалось, и мои движения были скованными. Через некоторое время, вернее, после четырех девичьих свиданий, я с нетерпением ожидала того, чтобы принарядиться, и поймала себя на том, что стала замечать и оценивать макияж и одежду на других людях.