Влада отчаянно замотала головой.
— Я не хочу, не хочу, — прошептала она, готовая вот-вот заплакать. — Что же мне теперь делать, Егор Сильвестрович? Я умру, если об этом узнает Кирилл!
— Ты подожди, подожди… Никто ничего не узнает. Лично я — молчок, — стал успокаивать ее Егорий.
— Как же не узнают! Если все равно придется ложиться в больницу… Как стыдно! Боже мой, стыдно-то как!
— Ну вот! Ты не торопись… Главное, не принимать скоропалительных решений… Подумай крепко. Очень крепко. Если это дитя любви — то грех лишать его жизни. А если это дитя страсти… Тоже грех, но его можно замолить. Думай, девочка, думай… А в больницу не надо. Там надругаются над телом, изувечат его. Какие твои годы… Придет время, и ты захочешь ребенка больше жизни, а понести не сможешь… Если решишься… Если откажешься от этого ребенка… Я помогу тебе. Только учти — на размышление тебе три дня. Если будет больше двух недель, я буду бессилен что-то сделать. Тогда — в больницу. А так — смогу помочь.
— Почему вы хлопочете обо мне?
— Ну… скорее, не о тебе, а о твоей свекрови, — признался Егорий. — Так что крепко подумай. А сейчас пойдем, не то наша Людмила заподозрит что-нибудь неладное.
Весь следующий день Влада искала случая переговорить с Костей. Но они с утра снимали с Костроминым очередной рекламный ролик, и его невозможно было оторвать от работы.
Несколько раз она заглядывала в студию, надеясь, что съемка уже окончена. Но съемка все продолжалась и продолжалась.
На этот раз рекламировали новое мыло.
Один из углов студии был превращен в ванную комнату, где второй час с небольшими перерывами намыливалась и смывала с себя обильную пену симпатичная девушка.
Костромин определенно маньяк, подумала Влада, берется только за рекламу шампуней, мыла и крема от морщин на ягодицах… Гоняет голых девок до изнеможения, а в окончательный вариант попадает только кусочек груди и голые коленки.
Влада заглянула к художникам, выпила у них чашечку кофе, поболтала о всякой ерунде.
Разговор, сделав замысловатую кривую, вышел на девушку, которую снимали сейчас в соседней комнате-студии.
— По-моему, Костромин немножечко сексуально озабочен, — поделилась Влада своими наблюдениями.
— Ой, да при чем здесь Костромин! — возразила художница Эмма. — Это Костина девочка. Он ее неделю назад подцепил. Мы с ней в одном доме живем. Она мне много чего про него рассказывала. Вот Костя, точно, сексуальный маньяк.
Разговор перескочил на другую тему, а Влада, сказав, что ей нужно срочно сделать справку в налоговую инспекцию, пошла к себе.
Не успела она сесть за компьютер, как вошел Костя.