Самолет Нью-Йорк — Санкт-Петербург набирал высоту.
— ЕБЖ, пара-тройка часов, и мы дома, — сказал по-русски сосед слева от Кирилла, — а там вовсю весна, время картошку сажать…
ЕБЖ? Если будем живы, вспомнил Кирилл. Он внимательно оглядел крепкого старичка, своего соседа, и узнал его. Это с ним Кирилл летел из России в Америку.
— Здорово, отец, — обрадовался Кирилл. — Что, назад, на историческую Родину? Не сошлись характерами с зятем-негром?
— К дочери лечу, — поделился старик, — она у меня замужем в Питере за “новым русским”. Вот, переманила к себе. Я у них, когда в Америку-то улетал, три денька погостил — ничего живут. Сам-то я из-под Омска. Поживу в Питере, огляжусь, а потом, может, в Австралию подамся — к другой дочери.
— Сколько же у тебя дочерей, отец?
— По паспорту — пять. Но я думаю, их раза в три больше… Сыновей я не считаю. Я молодой был — охочий до этого дела… Но захомутать себя никому не давал. Колесил туда-сюда, пока в Красный Яр не попал. А там отец моей Алевтины навел на меня двустволку, и тут я понял, что семья — это тоже неплохо. Алевтина мне пять девок и родила. Но зато все как на подбор — красавицы! Вот такие же, как твоя! — И он кивнул на Дженни, сидевшую справа от Кирилла.
Старик улыбнулся Дженни, и та улыбнулась в ответ.
Кирилл пояснил Дженни, при каких обстоятельствах встретил старика в первый раз. Она оценила такое совпадение и прибавила:
— Кстати, Алан узнал, что я лечу в Россию вместе с тобой… Он сказал, что, вероятно, будет в Санкт-Петербурге в то же время.
— Этого нам только не хватало, — встревожился Кирилл.
Старику-соседу он на всякий случай растолковал, что миссис Томпсон не кто-нибудь, а его деловой партнер.
Старик кивнул, но по его глазам Кирилл понял, что тот ему не поверил.
А между тем Кирилл сказал чистую правду.
В тот вечер, когда неожиданно выяснилось, что у Кирилла оказался стилет, который безуспешно искала миссис Томпсон — стилет с рукояткой в виде тела змеи с головой льва, они перестали быть просто любовниками. Между ними вдруг выросла стена из тугих долларовых пачек, и сделать вид, что стены этой нет, оказалось невозможным.
— Раз ты в курсе моих дел, дорогой, — сказала Дженни, вернув фотографию Кириллу, — так и говорить будем по-деловому.
Но прежде она сделала себе и ему виски со льдом и только после этого спросила:
— Сколько ты хочешь?
Кирилл, скрывая удивление, разглядывал Дженни. Такой он еще никогда ее не видел: жесткий взгляд, строгое лицо… Пожалуй, видел — тогда, на аукционе, когда с ней торговался Марк Шварц, заставив ее переплатить за какой-то клинок несколько тысяч долларов.